Дорогой друг! С Днем Рождения
Ты чудесно позитивная, талантливая и удивительная, ты умеешь вытягивать людей из страшной темноты парой комментариев,
иначе бы я бы утопала в рефлексии). Ты замечательный, интересный и - поверь уж мне - добрый человек, а посему: помни, что тебе всего каких-то жалких девять лет, и всё огромное, необъятное, яркое счастье ещё впереди, потому что всегда хочется, чтобы хороший человек был счастлив
И, конечно, приятно другу подарить горшочек в День Рождения).
читать дальше
Фандом: Merlin.
Пейринг: Артур/Мерлин, Артур/Мерлин/Моргана.
Рейтинг: R (вероятно). А, может быть, и не R *философски*
Размер: драббл.
Жанр неопределяем).
Warning: ну, что ещё я, грешная, могла подарить тебе, искушенному читателю, кроме мерлиновского тройничка? 
Протяжный стон сквозь стиснутые зубы, плавное движение навстречу – выдох, выдох, выдох на чужую кожу. Так мало света, ты совсем ничего не видишь, только как играют под кожей мышцы, когда он, упираясь обеими руками в постель, двигается медленно, плавно –
… и ты просыпаешься.
Широко раскрыв глаза, смотришь в темноту. Бело-голубой свет от полоски луны играет на швах каменных плит, и тебя бьет дрожь – ты узнала, ты не могла не узнать этого – когда капля пота скользит по виску, по светлой влажной пряди, и ресницы смыкаются, бросая длинные тени на алеющие щеки, ты узнала, потому что, должно быть, уже видела это раньше. Или хотела видеть. Или это тоже было твоим сном, Моргана, в котором ты узнала второго – выгнувшееся на перине тело, бессильно закинутая темноволосая голова, и там, за стенами век, мерцают на светло-зеленом золотые искры.
Ты видишь странные сны, Моргана. Слишком осязаемые, чтобы быть просто снами.
Ты не знаешь, что грызет тебя изнутри. Это что-то темное, древнее, страшное, зовущее, нежное – то, чего ты ещё никогда не знала, и руки, которыми утром облекаешься в шелк и шифон, бессильно падают вдоль тела – ты не понимаешь, надо ли что-то делать с этим или – забыть. Но то, что ты видишь, никогда не уйдет. То, к чему ты прикоснулась, стало тобой.
Что ты знаешь о страхе, Моргана? О желании?
Ты вздрагиваешь, встречаясь глазами с Артуром, и отворачиваешься, когда Мерлин тебе улыбается. Ты боишься, что в изгибе дрогнувших губ они оба прочтут: ты знаешь их тайну. Эту несуществующую тайну, которая – о, тебе так хочется – лишь выдумка и злая игра древних сил, жаждущих свести тебя с ума. Но – что ты знаешь о жажде?
Ведешь рукой по мехам покрывал и, склоняя голову, вдыхаешь запах тканей и перин – запах твоих снов, и содрогаются плечи. Ты не знаешь, за то тебе это проклятие – видеть то, чего ты не можешь подтвердить себе, то, чего не может быть ни в этом, ни в одном из других миров, то, что кажется тебе чужим, ирреальным, мучительным, отвратительным – прекрасным.
Наверное, так действительно не могло длиться долго. Наверное, есть сила, которая больше твоей силы и твоей воли, и она тянет тебя за собой, в глубь и в топь, и ты уже ничего не знаешь. Ты когда-то знала одно: Артур, но у мечей, страстей и монет всегда две стороны. Ты боишься, что оборотную кто-то занял до тебя, кто-то вместо тебя стал руками, губами, глазами, стоном и вспышкой. Но они забыли, что глаза этого мира – ты. Глаза, в которые он так и не заглянул.
Наверное, так действительно должно было быть.
Мех не греет плеч и, касаясь ладонью закрытой двери, ты зябко льнешь к окованному дереву. Это не сон – хватит, так больше невозможно – это двери в чужой мир, в который кто-то – по злой или доброй воле – неисповедимость – позволил тебе заглянуть. Там – ты знаешь – узнаёшь – тяжелое отрывистое дыхание падает с его губ на чужое лицо – юное, почти детское, нежное лицо.
И ты толкаешь дверь.
Такая опрометчивая доступность – она легко поддается руке и с тихим скрипом – ты никогда не слышала звука громче – распахивается перед тобой. И ты падаешь в сон, мягкий, тягучий, знакомый сон, жаром растекающийся по телу. С тихим рыком Артур подается вперед – последнее, иступленное движение – и накрывает собой другое, узкое, податливое белое тело. И Мерлин рвано всхлипывает ему в плечо – так незнакомо тебе, полу-выдохом, горячечным бредом, которого ты не знала. И Артур, поднимая голову, кусая губы прижимается к его рту и соскальзывает рядом, на измятые простыни, закрыв глаза.
А потом ты встречаешься взглядом с чужим золотым – и не отводишь глаз. Мерлин смотрит на тебя долго, так, что тебе кажется, будто века проходят над головами, а потом поднимает руку и касается плеча Артура. И тот открывает глаза.
Этот взгляд тяжелее – более, чем знакомый! – и его матовая синь глубока и темна, и что-то спрашивает, и жалеет тебя, и просит тебя, и зовет. И ты делаешь шаг – один только шаг – не шаг даже, а движение всего тела вперед, изгиб и головокруженье. Дверь с тихим щелчком – ты никогда не слышала звука глуше – захлопывается за твоей спиной.
Ты никогда не скажешь, зачем ты здесь.
Глаза не отпускают тебя – пока он медленно встает с постели, глаза не отпускают тебя – пока он подходит ближе – ничего нет кроме них, а ещё жара, странного, режущего жара вокруг и внутри тебя. И ты уже не помнишь, что хотела только подтверждения, потому что вот – он, и вот – страсть, которой ты никогда не знала, и вот – две пары глаз, утягивающих тебя за собой.
Сегодня или больше никогда, Моргана. Всю древнюю силы, впитанную из чужого тела – тел – сегодня или больше никогда. Вы поделите его, Моргана, вы оба будете с ним.
И ты позволяешь ему за руку подвести себя к постели, и эти глаза, наконец, больше не держат тебя, и ты цепляешься за другие, чтобы держаться на ногах. Когда ладони – сильные, горячие – ложатся на твои плечи и ведут по рукам, плавно и уверенно, и прозрачный шифон облаком падает к твоим ногам, - тогда ты выдыхаешь, коротко и хрипло, и переступаешь через него, делая шаг вперед – в даль от отпускающих рук. Ты по-прежнему держишься за эти глаза – темнеющие на знакомом, юношеском лице – и опускаешься в ворох смятых, теплых тканей – и поворачиваешь голову.
Никогда – ты готова класться кровью, стыдом и миром – ты не видела у Мерлина таких глаз. Они смотрят глубоко, нежно, разрешающе – и, кажется, он понимает всё и больше, гораздо больше тебя. И ты нервно сглатываешь, поднимая глаза на Артура. Он сидит в изножье, не переводя взгляда – вы для него – один штрих, сегодня и никогда. Ты не помнишь, что такое стыд, которым желала клясться, и позволяешь этим глазам смотреть, смотреть сколько будет угодно, жизнь и века, потому что это изжигает тебя, и ты готова гореть так вечно. Это лучше снов, Моргана, и слаще их.
И ты снова выдыхаешь – ровно, медленно - и, найдя руку Мерлина, переплетаешь ваши пальцы, и он сжимает твою руку – секундно, почти лаской. У вас есть король и повелитель, Моргана, и вы оба предназначены ему – грехом смирения, судьбы и любви, если это – любовь. Но ты не знаешь других названий.
Артур, по-прежнему не отводя глаз, подается вперед.
У монеты две оборотные стороны – и ребро меж ними. Единящее.
И единственная свеча тусклым рыжим светом выхватывает переплетение рук и тел.
Ты больше не боишься ночей, Моргана.
@настроение:
@темы:
Фики,
Merlin,
Позитив
-
-
13.01.2009 в 00:24У монеты две оборотные стороны – и ребро меж ними. Единящее.
Ееееепт... это шикарно! Как ты их троих соединила, вот как... офигенно, потрясающе!! Я прочитал и просто на какое-то время выпал из реальности... Непередаваемо!!
И ты снова выдыхаешь – ровно, медленно - и, найдя руку Мерлина, переплетаешь ваши пальцы, и он сжимает твою руку – секундно, почти лаской. У вас есть король и повелитель, Моргана, и вы оба предназначены ему – грехом смирения, судьбы и любви, если это – любовь. Но ты не знаешь других названий.
Пиляяяяя *тихо сдох* Моя мечта сбылась, боже-боже-боже...
В общем, Мор, я тут в полном ауте от твоего подарочка. Вот правда, мой скудный умишко не может подобрать всех слов, чтоб передать весь восторг и благодарность. Ты гений! Ты шикарна и прекрасна!! И я тебя обожаю *лезет обнимакаться*
И отдельное спасибо за такие притяные до безумия слова поздравления. Они как бальзам на сердце и очень меня согрели. Спасибо. Правда, не знаю, чем я это заслужил, но спасииибищееее *опять душит в объятиях*
-
-
13.01.2009 в 00:40Нет, увы, это по-прежнему грешная земля, но теперь я могу
уйти спатьумереть с чистой совестью - тебе понравилось!Я рада, рада, рада, страшно этому рада). Я старалась).
*душит в ответных объятиях*
Правда, не знаю, чем я это заслужил,
Со стороны таки виднее, так что отдай право судить нам, окружающим, и просто оставайся собой).
-
-
13.01.2009 в 00:44И, правда, солнц, это великолепно! Завораживающе и красиво, как всегда. И бозззззеее *пищит* это все мнееее =)))
-
-
13.01.2009 в 00:45Или это тоже было твоим сном, Моргана, в котором ты узнала второго – выгнувшееся на перине тело, бессильно закинутая темноволосая голова, и там, за стенами век, мерцают на светло-зеленом золотые искры.
«Там – ты знаешь – узнаёшь»
Голова кругом...
«Вы поделите его, Моргана, вы оба будете с ним.»
Никогда – ты готова класться кровью, стыдом и миром – ты не видела у Мерлина таких глаз. Они смотрят глубоко, нежно, разрешающе – и, кажется, он понимает всё и больше, гораздо больше тебя.
И ты снова выдыхаешь – ровно, медленно - и, найдя руку Мерлина, переплетаешь ваши пальцы, и он сжимает твою руку – секундно, почти лаской. У вас есть король и повелитель, Моргана, и вы оба предназначены ему – грехом смирения, судьбы и любви, если это – любовь. Но ты не знаешь других названий.
Артур, по-прежнему не отводя глаз, подается вперед.
Головокружительный, завораживающий, землю из-под ног выбивающий дурман, едва ли на грани между сном и явью...
Невозможно прекрасно. Невозможно хорошо. Не-воз-мож-но-воз-мож-но.
У монеты две оборотные стороны – и ребро меж ними. Единящее.
Мор... Ты великолепна. Так написать о них троих, так соединить, так... так... так, что, кажется, иначе - в эту секунду на век - быть не может, только так и должно быть, только...
Потрясающе.
И это слишком малая часть того, что я могу сказать, но все остальное вырывается - увы - только тихим сорванным писком =)).
-
-
13.01.2009 в 00:52Тебе-тебе, других Катрусей не вижу, тебе и для тебя). Малость из возможного).
-
-
13.01.2009 в 00:56Спасибо, родная, хорошая, спасибо за такие слова). Мне всегда очень важно знать, что ты скажешь.
Просто это было бы так гармонично - они трое. Гармония требует равновесия, то есть - пары, но, смотря на них, думаешь, что это так логично - тройственность. На самом деле, этот дурман уже давно плавал у меня в голове головокружительной картинкой, и нашелся всё-таки приятный (наиприятнейший)) повод его выразить.