Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Я устала, так безмерно от всего устала.
читать дальшеОт матери. Потому что думала, что я взрослею - и, значит, всё налаживается, учусь отходить в сторону. Оказалось - так только хуже. Я привыкла, что на меня срываются, винят во всех возможных грехах мира, самореализуются за мой счет, укоряют в том, что сижу на их - родителей – шее, и она меня "кормит, поит, одевает, столько денег на меня уходит", а я тварь неблагодарная. Последнее не говорится, но подразумевается. Я устала от того, что она всегда права. Что ей нужна только она одна - и больше никого. Зачем?
Ладно бы - только я, я привыкла, я всё пережила бы. Но она срывается и на отца, и он зол, он нервный, и то и дело срывается на "Я подам на развод. Я не могу так больше. У меня не осталось сил жить в этом доме".
Устала от нервов по поводу поступления, устала просыпаться посреди ночи от сверкнувшей мысли, что никуда не поступлю, завалю экзамен или что все места давно куплены и забиты по блату (печальный опыт многих). Что я потеряю год, что я опозорюсь, что... и страшнее всего - опять она. Это её "Нам тянуть тебя на своей шее все пять лет?" - "Не волнуйся, мама. При первой же попавшейся возможности я себя с твоей шеи сниму, мне такого хлеба не надо".
Ненавижу себя.
За то, что всю свою жизнь пыталась эти вложенные в меня деньги и этот хлеб перед ней оправдать, рвала жилы, презирала себя за ошибки, рыдала из-за того, что - вдруг - могу оказаться недостойной всего этого. Отсюда всё самоуничижение, все - на себя - проклятия: бездарная, глупая, ленивая, ничего не смей, ни пикни.
Боюсь, всего боюсь, боюсь, что могу сказать что-то не то или позволю себе поднять голос, и опять будет ссора, двухчасовая истерика, запершись в ванной, валерьянка и дни в молчании – душном, давящем, таком, что лучше бы накричала ещё или – того хуже – ударила, но только бы не молчала, только не давала мне лишний раз поячувствовать себя не никем даже – ничем.
Стараюсь уморить себя физически, ищу занятия, уезжаю куда-нибудь на целый день, чтобы - придя вечером - упасть без сил и возможности думать, но не получается. Думаю, раздражаюсь, плачу, ненавижу себя за эту слабость - вообще себя ненавижу, всех ненавижу. Но днём - людям - улыбаюсь. Они-то ни в чем не виноваты.
Я всё должна, должна, должна... только мне никто ничего не должен - не материально, хотя бы словом, тоном, взглядом.
Я всю жизнь хотела образцовую семью. Я мечтаю, что - когда у меня будут дети - я их буду любить, любить так, чтобы они это точно - наверняка! - знали, чтобы им в голову ни на минуту не могла придти мысль "Моя мама меня ненавидит, я ей к черту не нужна". Чтобы никогда они не чувствовали себя нужными (а после малейшего просветления, надежды на лучшее, их не кидало бы обратно в темноту). Запоминаю каждое из того, что происходит со мной, и отмечаю про себя: с моими детьми так не будет. Я не буду самоутверждаться за их счет. Они не будут вымаливать у меня "Скажи, ты любишь меня? Ну хоть чуть-чуть любишь меня?" (и в ответ: "Отстань! Не до тебя") - я буду говорить им это постоянно, каждый день. Они никому и ничего не будут так, как я, мучительно должны. Никогда не почувствуют, что "сидят на моей шее".
Не дай бог.
Сижу и плачу, стираю слезы, печатаю и злюсь на себя - за безвольность, за слабость, за отсутствие силы, за то, как я жалка. Будь я глупее и чуть сильнее сознавай своё ничтожество, я не знаю, что сделала бы с собой.
И я понимаю, что ни черта ей во мне не нужно, что она меня никогда не понимала и не поймет, да и папа, увы, не поймет, как ни старался бы. Не нужна ей, простой, реальной, грубоватой - я, носящая цветы на могилу Есенина, я - со всей своей глубиной заставленных книгами полок, я - со всем своим райтерством, стихами, недописанными повестями и её насмешливым "Будешь у нас великой писательницей" - и всё это меня добивает, добивает, добивает, я так больше не могу.
Я её очень люблю. Но иногда ненавижу так, что готова на что угодно.
Я так давно не плакала, что, кажется, разучилась - оказалось, нет.
Я этого никогда не говорю, а сегодня - оно рвется само: мне очень плохо. Очень.
Какая я жалкая, как я не терплю себя, как я не терплю всю эту жизнь в грубых реальных рамках, как я ненавижу свои никчемные нервы, свои дрожащие руки, свою зависимость, это её "и в кого ты у нас такая, с тонкой душевной организацией".
Всё ненавижу. Даже писать не могу, просто физически не могу вылить ничего ни в рассказ, ни в фик. Отупление, полное, глухое, ватой, неподвижностью, туманом.
Не перечитываю.
читать дальшеОт матери. Потому что думала, что я взрослею - и, значит, всё налаживается, учусь отходить в сторону. Оказалось - так только хуже. Я привыкла, что на меня срываются, винят во всех возможных грехах мира, самореализуются за мой счет, укоряют в том, что сижу на их - родителей – шее, и она меня "кормит, поит, одевает, столько денег на меня уходит", а я тварь неблагодарная. Последнее не говорится, но подразумевается. Я устала от того, что она всегда права. Что ей нужна только она одна - и больше никого. Зачем?
Ладно бы - только я, я привыкла, я всё пережила бы. Но она срывается и на отца, и он зол, он нервный, и то и дело срывается на "Я подам на развод. Я не могу так больше. У меня не осталось сил жить в этом доме".
Устала от нервов по поводу поступления, устала просыпаться посреди ночи от сверкнувшей мысли, что никуда не поступлю, завалю экзамен или что все места давно куплены и забиты по блату (печальный опыт многих). Что я потеряю год, что я опозорюсь, что... и страшнее всего - опять она. Это её "Нам тянуть тебя на своей шее все пять лет?" - "Не волнуйся, мама. При первой же попавшейся возможности я себя с твоей шеи сниму, мне такого хлеба не надо".
Ненавижу себя.
За то, что всю свою жизнь пыталась эти вложенные в меня деньги и этот хлеб перед ней оправдать, рвала жилы, презирала себя за ошибки, рыдала из-за того, что - вдруг - могу оказаться недостойной всего этого. Отсюда всё самоуничижение, все - на себя - проклятия: бездарная, глупая, ленивая, ничего не смей, ни пикни.
Боюсь, всего боюсь, боюсь, что могу сказать что-то не то или позволю себе поднять голос, и опять будет ссора, двухчасовая истерика, запершись в ванной, валерьянка и дни в молчании – душном, давящем, таком, что лучше бы накричала ещё или – того хуже – ударила, но только бы не молчала, только не давала мне лишний раз поячувствовать себя не никем даже – ничем.
Стараюсь уморить себя физически, ищу занятия, уезжаю куда-нибудь на целый день, чтобы - придя вечером - упасть без сил и возможности думать, но не получается. Думаю, раздражаюсь, плачу, ненавижу себя за эту слабость - вообще себя ненавижу, всех ненавижу. Но днём - людям - улыбаюсь. Они-то ни в чем не виноваты.
Я всё должна, должна, должна... только мне никто ничего не должен - не материально, хотя бы словом, тоном, взглядом.
Я всю жизнь хотела образцовую семью. Я мечтаю, что - когда у меня будут дети - я их буду любить, любить так, чтобы они это точно - наверняка! - знали, чтобы им в голову ни на минуту не могла придти мысль "Моя мама меня ненавидит, я ей к черту не нужна". Чтобы никогда они не чувствовали себя нужными (а после малейшего просветления, надежды на лучшее, их не кидало бы обратно в темноту). Запоминаю каждое из того, что происходит со мной, и отмечаю про себя: с моими детьми так не будет. Я не буду самоутверждаться за их счет. Они не будут вымаливать у меня "Скажи, ты любишь меня? Ну хоть чуть-чуть любишь меня?" (и в ответ: "Отстань! Не до тебя") - я буду говорить им это постоянно, каждый день. Они никому и ничего не будут так, как я, мучительно должны. Никогда не почувствуют, что "сидят на моей шее".
Не дай бог.
Сижу и плачу, стираю слезы, печатаю и злюсь на себя - за безвольность, за слабость, за отсутствие силы, за то, как я жалка. Будь я глупее и чуть сильнее сознавай своё ничтожество, я не знаю, что сделала бы с собой.
И я понимаю, что ни черта ей во мне не нужно, что она меня никогда не понимала и не поймет, да и папа, увы, не поймет, как ни старался бы. Не нужна ей, простой, реальной, грубоватой - я, носящая цветы на могилу Есенина, я - со всей своей глубиной заставленных книгами полок, я - со всем своим райтерством, стихами, недописанными повестями и её насмешливым "Будешь у нас великой писательницей" - и всё это меня добивает, добивает, добивает, я так больше не могу.
Я её очень люблю. Но иногда ненавижу так, что готова на что угодно.
Я так давно не плакала, что, кажется, разучилась - оказалось, нет.
Я этого никогда не говорю, а сегодня - оно рвется само: мне очень плохо. Очень.
Какая я жалкая, как я не терплю себя, как я не терплю всю эту жизнь в грубых реальных рамках, как я ненавижу свои никчемные нервы, свои дрожащие руки, свою зависимость, это её "и в кого ты у нас такая, с тонкой душевной организацией".
Всё ненавижу. Даже писать не могу, просто физически не могу вылить ничего ни в рассказ, ни в фик. Отупление, полное, глухое, ватой, неподвижностью, туманом.
Не перечитываю.
Ты просто очень многое не знаешь, милая... Много уже обо всём этом писалась, рассказывать всё сейчас не хочу и физически не могу, а ты мне просто поверь на слова: наша взаимная любовь из того разряда, когда людям только легче, если они друг другу никто. Мы не можем сосуществовать вместе. И всё это вы даже начнете дружить, и будете скучать друг по другу. всё равно будет фальшь.
Знаешь, почему?
Потому что потом мне всё это будет ненужно.
Когда было нужно - она не знала, как меня воспитывать, и ничего дельного не получилось. Не смогла и не дала.
Когда, наконец, придет что-то хорошее - я уже не буду чувствовать в этом потребности. Никакой. Мне всё это было нужно сейчас.
А сейчас только... см. пост.
Как всё это нелепо, нелепо, нелепо, неправильно.
Так же просто не должно быть. Недоумеваю. Не понимаю.
понимаю, что никакие слова не смогут ни успокоить, ни утешить.
но знаешь, я уверена, твоя мама тебя любит, правда. Есть семьи, гже родители не любят детей, но у тебя не тот случай.
знаешь, могу ошибаться, но по поводу института скажу так (заранее прошу не сердись): мне кажется ты немного себя накручиваешь. мандраж, волнения, считай чем-угодно. Еще мне кажется, себя ты не очень ценишь. посмотри вокруг, ты увидишь, что у тебя есть друзья, которые готовы тебе помочь, которые придут тебе на помощь, если ты попросишь. Если бы ты была такой, как писала в этом посте, у тебя бы не было такого богатства.
ты знаешь, я оптимистка, неисправимая, даже там, где все безвыходно. Но солнц, знаю. ты отвергнешь эту фразу, но так жить легче. всегда считая, что все измениться, веря в это.
Бывает такое, конечно, когда не правы все, когда бывает не права твоя мама. не знаю, как ты расцениваешь например мою семью. но очень часто хочется забиться в угол, сидеть и плакать о своей никчемности и о том, какая у меня плохая, самонадеяная, эгоистичная мать, и все после каких-то споров. но знаешь. я понимаю, что могу проплакать и проплакать долго, но после будет хуже, хотя впечатление никчемности уйдет. Никчемность, придуманная заметь, уходит.
Тебе надо ценить себя. К тому же ты же помнишь мы с тобой самые скромные девушки на свете, надо это подтверждать!
Не плачь, солнц! Все будет хорошо.
Оптимизм - это замечательно, родная.
Но я просто очень много никому не говорю и не пишу. Очень. Сюда идут только отрывки.
Не накручиваю. Поверь.
читать дальше
И – да. Себя тоже учат ценить в семье. Меня не научили. Как-то пропустили это.
Все еще - у тебя - будет. Обещаю.
Я тебя люблю.
Мы все. Такой, какая ты есть - лучшая. Замечательная. Искренняя. Родная.
то, что ты стала "случайным" ребенком не означает, что тебя не любят. Млин, как правильно выразить. что поделаешь с тем, что у тебя такая мама? ты ее жалеешь. и ты такая, какая ты есть. и ты замечательная( не принимай как лесть) такой тебя сделала семья, какая-никакая но семья.
в семье учат себя ценить. но не всегда.
вот посмотри на меня и пойми, что у тебя ситуация не самая плохая.
жила себе девочка жила. причем в каком-то сне или прострации. а однажды проснулась, она уже в 9 классе, а сама. что она есть? Для родителей всегда хорошая, прилежная, умненькая девочка. которая готова плакать от того, что она такая. от того, что все считают ее не такой, какая она есть на самом деле. Произошел момент отрезвления, все пошло по-другому. начались ссоры с родителями, иногда серьезные.
после этого всего приходишь к оптимизму. и не только, я часто осознаю, что мне 17 лет, а что я есть? у меня было всего два маленьких романчика, которые быстро пролетели, я знаю, что на мне сейчас висит груз, груз оромный, все счтают, что я обязана поступиь на бюджет. должна сделать так,чтобы семья избежала чудовищных расходов и т.д. и все они ждут, что я сделаю что-то великое. здесь пролегает сходство с Денисиком. Мы разные, но мы одиннаковые (проблемы у нас общие).
от этого еще более горькою правда есть одна разница, от меня уже ждут великихз свершений, от него тоже, правда еще ждут того же самого. Мы должны делать то. что хотят они. они давали нам многое, это так, а отдавать придется еще больше.
любимая моя фраза: это все очень сложно.
никогда не могла найти подходящих слов для таких ситуаций. Обстоятельства, случаи - все формирует нас. и ве то, что не убивает - делает нас сильнее.
Солнц, если такая семья и такие обстоятельства это надо принять. и надо понимать, очень многим повезло гораздо меньше, чем тебе (слабый аргумен, конечно, но другие отыскать очень трудно).
Солнц, не отчаивайся!
Зай, все - ВСЕ - сталкиваются с родительским непониманием и хоть изредка, но чувствуют некую несовместимость.
У тебя далеко не худший вариант, как ты верно заметила в посте выше.
Держись, зайчег.
Все. Будет. Хорошо.
знаешь. когда я приеду в Москву, я обязательно возьму тебя за руку и мы где-нибудь погуляем. в красивом поэтическом месте, где будет мало народу и много-много деревьев. и я просто расскажу тебе, что у меня, а ты, что у тебя. может быть нам обоим станет легче. а потом мы просто съедим по мороженому и купим по воздушному шарику, или мыльные пузыри.
мы раскрасим эту реальность своими красками. потому что нам так хочется. потому что это наша жизнь, а не жизнь наших родителей.
люблю тебя.