...

понедельник, 12 мая 2008

12:27

Moura

Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)

Давно смотрела, давно ходила вокруг и около - книги Виктории Швейцер о Марине Цветаевой из серии ЖЗЛ. Ходила-ходила - и купила. До этого момента "чужих" взглядов на Цветаеву - боялась. Или только современников, её знавших - или мой личный взгляд. читать дальшеВ моем максималистичном юношеском понимании Цветаева - их и моя и больше ничья.
Но книгу купила.
А ведь книга - о Цветаевой. Значит, Цветаева в ней должна жить, она вся в ней должна быть, т.е. - книга и написана должна была быть - как я думала и хотела - как писала сама Марина (другое казалось бы - кощунством). Но -
предрассудком было то, что книга написана - женщиной. Ни в какую минуту я не думала, что женщина глупее мужчины и не сможет писать наравне или лучше, я только боялась, что она не будет объективна или уйдет "не в ту глубину". Ведь я ждала глубины какой? Цветаевской! То есть - нерв - оголенный провод - ток - Версты - в высоту-вниз-в пропасть-вершина! - из ледяной пропасти - в жар!
И этого нерва - не нашла. Исследование, попытки понять, ровный тон, ровный слог - и нет моего нерва!
Для меня стало шоком, что это книга Виктории Швейцер о Цветаевой, а не - Цветаева.
И только потом я увидела глубину, но совсем иную - глубину проникновения в любимого поэта, попыток понять - и понимания, но попыток - чаще (ибо её никто до конца понять - не сможет: сама себя - до конца понимала ли?). Исследование, адский труд, поиск из бездны ненужного, архивного, цветаевского и чужого - истины.
И вот только потом я увидела - Любовь.
Могу даже точно назвать строчку, в которой я её - от автора к тому, о ком пишет - увидела, нашла и поняла. Это была строчка "Марина и Сережа нашли друг друга мгновенно и навеки", третья глава. Девять простых, отнюдь не изысканных слов, выстроенных в простом порядке, и кажется - ничего! А сколько любви от автора в одних этих "Марина" и "Сережа". Я, всё в том же максимализме моей к Цветаевой любви считала, что только её близкие и я - можем называть: Марина. Говорить: Марина - и иметь на это право. А оказалось - кто-то еще называет просто имя, обращаясь как к родной, к любимой. И переступив через этот свой первоначальный шок (кто-то любит её - как я! Невозможно) я эту книгу приняла и начала просто читать.
Не Цветаеву. Книгу - о Цветаевой.
И сейчас всё в ней мне хорошо.

@темы: Росчерком пера, Высокое искусство, ЖЗЛ, Марина, Книги