Впервые за два последних года вырвалась в театр. Если быть точной, в музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Слушала "Евгения Онегина", и, сразу скажу - еще дня за три, узнав, что я иду на оперу, мне сказали: "оперу, увидев раз, можно или на всю жизнь полюбить или на всю жизнь возненавидеть". И - да. Равнодушной остаться - это выше сил человеческих. И я была рада, что мой вариант - первый. Полюбить. Влюбиться.
Впечатление от впервые услышанной оперы можно описывать долго. Скажу лишь, что это было настолько дивно, что я просто не в силах понять, как этим можно не восхищаться. Этой силой, силой необыкновенной красоты музыки, голоса, игры.
Теперь детально. Первым делом скажу, что очень мне понравилась Татьяна (Ирина Аркадьева), которую, увы, по причине болезни заменили во втором акте. Но она была великолепна. Увидев и услышав, я поняла мгновенно: да, это она - та, пушкинская. У неё божественное сопрано, бесхитростная игра и пушкинское лицо.
И был Онегин. (Андрей Батуркин). Ах, что это за Онегин... По голосу, по манере, по игре, по... Еще после первых десяти минут мы с Риной тихо обменялись фразами о том, что нам с ней Онегин очень нравится. И впечатление это только усиливалось. Потому что я в нем действительно чувствовала всего того Евгения, написанным поэтом. И, может быть, даже более того. Уже в конце, когда артистов вызывали на бис, я вдруг подумала, что если ему не будут аплодировать громче, чем прочим, я разозлюсь. Но нет). Жаль только, что брошенные кем-то с бельэтажа цветы упали не на сцену, а в оркестровую яму).
Изумительной была постановка. Игра быстро сменяющегося, ненавязчивого, но атмосферного света, простые декорации, потрясающие постановочные находки, такие, как белая пантомима или осенние листья, - все было красиво, приятно глазу, атмосферно и на уровне.
Одним словом, я совершенно покорена. Как говорится - ваша навеки.