воскресенье, 28 февраля 2016
Автор: Moura.
Название: В
оды.
Фандом: Ориджинал.
Тип: гет.
Рейтинг: PG-13.
Размер: драббл.
Примечания: рубрика «То, о чем не можется постом, но можется полу-художественным текстом» снова с вами (потому что, может быть, художественная реальность - единственная действительно существующая).
{read}***
У Иры есть пунктик. Ира терпеть не может грязную посуду. Это что-то физиологическое, будто не вымытые тарелки, чайные ложки и кружки складируются прямо у неё за грудиной - жирные, в разводах и подтёках, со следами от шкрябавших с мерзким звуком вилок. Она резким движением разворачивает кран влево - чтобы кипяток, крутой, парной, ярый. Кисти рук малиново-алые, кожа сразу тонкая и чувствительная, будто нервные окончания всплывают при кипении к поверхности эпидермиса. Ире больно, но она всё ещё смывает с внутренних стенок кружки мифический пенный след. Боль заслуженная, всё честно. Она всегда была честной, увы.
— Любимая... Родная, лучшая, замечательная... нежная.
От него пахнет смертью. Так должно пахнуть после поминок - терпкий восковой флёр, сладкая горчинка, а вослед - и смесь парфюмов, и еда, и свежий пот душной комнаты, и дымный алкоголь, будто канализационный сток. Всё смешивается сразу, в одном тигле, омерзительное и брезгливое, мгновенно превращаясь на нём в лучший, тончайший, нежнейший на земле аромат. Так пахнет один, всего один человек - и имя ему человек любимый (конечно же, прямоходящий). Жизнь и погибель, соединяясь в монолитный аромат, букетом звучат золотом с перьев Феникса восставшего.
Прогнать бы, - с тоской обреченной думает она. Прогнать бы. Оттолкнуть. Мокрой, распаренной красной ладонью - в широкую, сухую и острую грудь. Мягкой чувствительной кожей - упором в тугие мышцы (заранее проигрыш). Нежная? Ложь. Её руки обычно жадны и цепки, пальцы - рвут, зубы - кусают, и ей жаль того, для кого это - нежность.
— Ирочка... Иронька...
Воздух, который он выдыхает, звучит, как её имя. Кислород в атмосфере звенит хрусталём. Он обхватывает её руками - латы, броня, цепь поперёк туловища - и уже нельзя выпутаться, нельзя перекусить, ничем не взять. Попалась - покорена, порабощена, слова и синонимы множатся в голове, как на страницах словаря, нет, - букваря, и вот уже захватчик перекидывает её через седло - кожа, конский пот, горящий дом, древняя память - и всё, что она может, это оскалить зубы - белые, крупные, крепкие зубы лесной, степняку огрызающейся хищницы, которая могла стать травоядной, если бы на пути ей не встретился один-единственный, с которым не может быть побед, только поражение. Остаться в руках. Не уходить. Клетка, мерцающее изнутри золото прутьев, обманчивая гибкость. Чтобы в ней - выть, как петь. Мой стон - моя песня, да, любимый?
Ира жестко, больно бьёт ладонью по вентилю. Шум воды утихает скоро и обиженно - тише, безумная, тише, это же не краны шестидесятых, просто прикоснись, бесноватая. Вправо-влево. Подумаешь, крестят его новорожденную дочь. Подумаешь, не твою. Подумаешь, не вашу. Что ты здесь вообще делаешь, общительная, компанейская, дружелюбная, ответственная самаритянка с задатками самой дисциплинированной мазохистки? Вода такая горячая. Что ты здесь делаешь? Руки такие жаркие. Что тебе нужно? Его хватка такая крепкая. Чего ты хочешь?
Шум воды продолжает звучать в ушах, будто трубы проложены прямо в слабеющем теле. Ира немо, вкрадчиво, как тайну, шепчет току этих труб:
Я хочу не третьего, первого. Не их, нашего. Не крестить, подарить.
Трубы вместо капилляров. Шум невыносим - будто водопадный обрушивающийся грохот. Она клонит ноющую, больную голову, пульсация в висках живая и нервная.
— Люблю тебя, - шепот не отсюда, даже не из Ада и не из Рая, из Чистилища, оно существует, значит; из междуцарствия, где нет богов, кроме потерянных душ. - Люблю тебя. Люблю тебя. Любимая. Единственная. Одна. Не любовница. Главная. Нужная. Да?
Да. Ира прогибается в пояснице прямо над треснувшей раковиной с двумя не вымытыми бокалами на дне. Да. Да. Не любовница. Иначе. Другое, что-то другое, - знающим, ловким, настойчивым пальцам в ней так влажно, так жарко, так тесно. Да, да (как: да-а-а...). Это другое. Это высший суд, главный торг. Аукцион перед лицом Отца (Сын - ходит с начищенным до блеска подносом меж рядов: кто победитель, кто?). Да. Да. Один. Навеки.
«Навеки» завтра сойдёт с рук лёгкой, пепельной шелухой мёртвой ошпаренной кожи.
Впрочем, можно даже лишиться на казни рук. Её навеки втравлено не в кожу, - в стенки труб, внутри которых вечно шумят несмолкающие воды - венозные, артериальные.
@темы:
Ориджиналы,
Росчерком пера,
Сбившийся вектор направления,
Гет,
Мысли вслух,
А ларчик просто открывался
-
-
20.06.2016 в 21:42Спасибо