Второй мой просмотр, первый был уже более полугода назад. В сущности, повтор - всегда подтверждение или опровержение, в случае с Портретом для меня - первое. Постановка Александра Созонова - это тот случай, когда так сильно хотелось сделать хорошо, что усилие поглотило самое себя - как схлопывающаяся черная дыра. «Очень много» - самое подходящее из описаний. Очень много - всего. Визуальных эффектов, света, цвета, элементов декораций (между которыми порой чудовищно сложно найти связь), медиа. Портрет Дориана Грея - громкий, яркий и техничный, что само по себе - скорее хорошо, чем плохо (минимум - ценно как попытка пути). Находки ведь - если вдуматься - талантливы. Кинематографичность хода со съемкой, эта одновременная игра на сцене и в камеру - сильная деталь. Монитор как следствие - аналогично. Появляющаяся благодаря камере двоякость, двухмерность, двулинейность действия - прекрасно.

Но мы возвращаемся к лекарству в ложке и яду - в чашке. Слишком широк простор, слишком много вещей хотелось показать, о слишком многом хотелось рассказать. В итоге было выбрано множество направлений - и, как следствие, отсутствовал вектор. Спектакль, даже самый идейный, не может не иметь линии, тонкой алой нити, на которую нанизываются все элементы: замысел, игра, сценография, эффекты, свет-цвет-звук, попытки разговора со зрителем. Линия может быть очевидна или скрыта, но суть в её наличии. Бусины же с нитки Созонова рассыпаются в беспорядке.

{more}Если бы всего этого не то чтобы было меньше, - если бы на этом меньше центрировалось зрительское внимание - вот что было бы замечательно. Здесь же первенство именно за медиа, техническая визуалистика во главе угла - и это не оставляет места для актёра (он не просто не главное, он не второ-, он третьестепенное даже, выматывающие условия). За всем этим теряется игра. Каким бы современным и концептуальным ни был театр, что бы ни пытался сказать режиссёр, - он говорит это с помощью актёров, говорят - актёры. Можно искать бесконечно, но поиск вне этого постулата невозможен. Созонов же в своей постановке игру словно бы обнулил. Стремясь рассказать историю XXI века, историю о влияниях и пороке, он упустил - банально, но вернее не сказать - психологию. Он затёр человеческое - не знаю, с какой степенью намеренности.

Второе действие, правда, в этом отношении сильнее первого. Любимой моей была и осталась финальная сцена, диалог Дориана и лорда Генри - начиная с «Я пощадил женщину» до читки Дорианом текста романа. Именно потому, что это - чистая игра, кристальное взаимодействие людей на сцене, связка, слияние таланта Меньшикова и Кемпо, то, что так дорого и ценно - самоценно - узел. В этой сцене ничто не отвлекает зрителя от них, от истории, от эмоций и страстей, но эта сцена едва ли не единственная - такая. При этом, да, перекричать шум, переиграть эффекты - это определённое напряжение, это игра на усилии. И если по игре пустить трещину, позволить себе недоделку, прорехи постановки станут очевидны совершенно. Люди на сцене, пытаясь играть на пределе, по максимуму стараются этого не допустить, и я представляю, как много ресурса должен забирать спектакль, где - абсурд! - актёрам отводится второстепенное место.

И да, вчера было довольно очевидно, что спектакль не игрался давно, что - словами Кемпо - это было своего рода «Вспомнить всё». Почему-то особенно это для меня было заметно в Бэзиле и актёрах второго плана, они выглядели иногда теряющими нить и пытающимися судорожно её нащупать. Была очень странна Сибила - помню, как при первом просмотре она всем нам очень понравилась, что было удивительно для женщины-актрисы. Она была нежна, наивна, тонка. У меня есть смутное подозрение, что в этот раз Сибилу играла другая актриса, и некоторые детали нас с Катей покоробили.

Относительно лорда Генри - это, определённо, роль Меньшикова - по сути своей. Может быть, именно поэтому в Портрете Дориана Грея так очевидно, что Олег Евгеньевич играет Олега Евгеньевича. Я очень ценю и люблю Меньшикова, думаю, мне нет надобности это доказывать; считаю его гениальным киноактёром, до прошлого года не видела его на сцене и не берусь целиком и полностью судить о нём как об актёре театральном, но впечатление четкое и не уходящее. Он на сцене - не кто-то, он на сцене - он. Порой это плюс (нутро лорда Генри - беря данный конкретный случай - всё же созвучно), но в основном - вряд ли.

Дориан Грей Сергея Кемпо - это действительная испорченная юность, юность современная, без аристократической тонкости. Изящный и чистый Дориан - за этим не в театр имени Ермоловой. Дориан Кемпо был, по моим ощущениям, к случившемуся готов, он влёкся к запретным плодам, ошибочно принимая порок за полноценное познание; он не был, по сути, испорчен лордом Генри, он примагнитился к греху, потому что изначально нёс в себе его металлические частицы. И он, бесспорно, проще и современнее каноничного Дориана. При этом игра в данном спектакле, повторюсь, это постоянное напряжение - и если приплюсовать к нему то, что роль Дориана - это роль, требующая постоянного перехода от одного состояния к другому (лорд Генри и даже Бэзил, sic, статичны в своих поведенческих паттернах и эмоциональном состоянии), то всем этим я пытаюсь сказать, что Дориан - серьёзная актёрская работа. Если бы трещины в постановке её не перебивали, потенциал Кемпо как актёра раскрывался бы гораздо полнее. Потому что он - неоспоримо - есть.

NB: Сказала вчера Катрусе, что мой идеальный спектакль - это, наверное, сплошной черный задник без декораций - и люди. Игра. Это, конечно, утрированная мысль, я далеко не так минималистична, консервативна или, наоборот, концептуальна. Я люблю замысел, люблю детали, люблю визуалистику, но нужна мера (даже гротеск может быть четко выверен, гениален, - взять ТРВ хотя бы). Но ничто и никогда не заменит на сцене жизни. Ни одна видеотрансляция. Она может быть - и прекрасно, если разные виды передачи совмещены - но не должна главенствовать.
Впрочем, как ни странно, в этот раз я замечала для себя больше сильных сцен и интересных деталей, да и Кемпо играл увереннее (по прошествии времени), всё вообще было как-то более гладко в плане переходов от к.

По итогам: я не могу сказать, что Портрет Дориана Грея - это для меня спектакль, с которого хочется, встав, уйти. Но это и не спектакль, который захватывает или трогает меня, который мне хочется для себя повторять. Посылы в нём слишком, кажется, утрированы, утрировано вообще многое, едва ли не всё, и это тот случай, повторюсь, когда сгущение красок - проигрышно. Тут же - мысль, впервые высказанная Катрусей: так, например, заметьте: лорд Генри говорит только избранными афоризмами Уайльда. Его речь нарочита, но нарочита без меры. Словно бы был лимит блестящих уайльдовских парадоксов, которые нужно было вместить во временной промежуток спектакля, и режиссёр старался изо всех сил, к месту и не очень.

P.S. Говорила и, надеюсь, повторю ещё не раз: говорить с Сережей Кемпо после спектаклей - о спектаклях же - это какое-то концентрированное удовольствие. При этом я по-прежнему (никакой опыт не помогает) до дрожи боюсь служебок, боюсь подходить и заговаривать, заикаюсь и блею, но Кемпо - по какой-то причине единственный, с кем мне заговаривать не страшно, он меня не пугает и не выбивает из колеи (читать: менее, чем кто-либо). И в этом много его заслуги. Он действительно останавливается, просит кого-то его подождать и остаётся поговорить с тобой - всегда как-то очень честно, откровенно и на равных, не стремясь сбежать или отговориться. Ему действительно хочется и услышать, и рассказать, и узнать, и поделиться. Счастье, которое переполняет меня в эти минуты, до банального безгранично. И да, чудовищно приятно, когда какие-то вещи в твоём личном впечатлении совпадают с впечатлением и ощущением актёра. [до двадцати вырезанных строк нежного восторга].

А ещё Кемпо очень настойчиво зовёт на «Из пустоты...» (хвалит атмосферу и радуется тому, что сами актёры в нём ловят кайф), благодарит за слова и цветы и угадывает мои любимые сцены.