Не прошло и скольких-то месяцев, как она оказалась у меня на руках. Причём сегодня, получив её из рук в руки у озоновского курьера, я не хотела начинать читать. Мне вообще боязно открывать последние книги Этерны, я обычно тяну время; нужно собраться и перейти Рубикон. Открыла через силу, просто посмотреть начало. Очнулась на пятьдесят третьей странице [рукалицо]. Потом снова выпала из реальности, вынырнула на девяносто девятой.

Ощущения - и странные, и хорошие. Хорошие потому, что - как всегда - скучала и - как всегда - рада снова: не читать, встретить. Блистательная Арлетта, Левий; Робер, Иноходец сердца моего. Так же потому ещё, что есть черта, в книгах ВВК мне несомненно нравящаяся: она старается сводить вместе, ставить по одну сторону баррикад, что называется, хороших людей, даже если это кажется невозможным; концентрирует их если не в одном месте территориально, но на одной волне. Но свести - мало. Она дарит им понимание, и вот это уже важно; успокаивает этика во мне. Меня протаскивает от того, как нежно Арлетта отзывается об Алве и любит его - и одновременно как трогательно и нежно думает о Робере.

Странные же ощущения от того, что я пока не понимаю, для чего всё это. Здесь для начала стоит сказать, что Вера Викторовна вообще хорошо ассоциируется у меня с фикрайтерской моделью написания текстов, и я, читая последние книги ОЭ, узнаю в ней именно фикрайтера. У меня - как любительницы писать макси, никогда не доводимые до конца - возникает ощущение знакомости от самой манеры. Когда однажды забиваешь гвоздями на сюжетный костяк и начинаешь писать не для чего-то, а ради. В основном - ради своих героев. Когда начинаешь писать, чтобы писать. Чтобы они жили, пересекали город из точки в точку, беседовали и чувствовали. Писать ради самого текста, продлевающего существование вселенной, - иные цели отступают. Невозможность отпустить (?) и закончить. И в Полночи мне мерещится именно этот мотив, - слишком знакомый, он проглядывает сквозь текст. Это ощущение лишь от ста первых страниц, пронизанных ожиданием грядущей беды, и я не берусь пока судить обо всей книге.

А дальше со спойлерами. Warning.Халлоран - первая душа в списке. Как знала, когда часом ранее говорила Ариане, что готовлюсь к череде новоумерших. Она:
— <...> Я сначала вообще не понимала, что это за одна из Приддов...
— Ирэна, старшая сестра Валентина и жена Гирке.
— А, Гирке. Он тоже умрёт.
— ...
— Прости.
— Я ЛЮБЛЮ ГИРКЕ.
— Не плачь. Будь адекватна.
— Второй бокал вина, какая адекватность? Я ЛЮБЛЮ ГИРКЕ.
— Юля.
— Он же был раааанееен.
— Юля.
— Я ЛЮБЛЮ ГИРКЕ.
Разговор идёт по кругу.

— Может быть, Мэллит останется с Робером, - Ариана, мечтательно. Я:
— А как же Марианна? Ну уж нет!
— Просто Марианна... Понимаешь... тоже...
— ЧТО?! НЕТ. Я ЛЮБЛЮ МАРИАННУ.
— Я же ничего тебе не сказала!
— Ты сказала больше, чем думаешь!
— Выдохни, там всё не понятно. Мистика.
— Как с Алвой?
— Ну, не как с Алвой...
— Пиздец и мистика. Значит, как с Алвой.
Пауза.
— Я ЛЮБЛЮ МАРИАННУ.
О, Мора

Сижу, гипнотизирую обложку. Надо взять и продолжить, но руки не слушаются. Как говаривает Ри, «Камша по смертям и отношению к оным давно переплюнула Мартина», и это-то меня и пугает. Во мне ещё живы и болят давние арцианские (и, что уж, этерновские) потери, что говорить об этом.

Радует одно: Алва и Иноходец до конца дотянут в любом случае. Остаётся бояться за Валентина (чей титул повелителя сомнителен), оленёнка-Арно и превеликое множество прочих любимых.