По мотивам прочитанного на данную минуту. Много букв, чувств и куда меньше логики.

Читая Лик победы и Из глубин, я совершенно искренне считала, что мой запас эмоциональной восприимчивости, слез и яростной ненормативной лексики исчерпан до дна. Не-е-ет, я глубоко ошибалась. Конец первого тома и начало второго Яда минувшего убедили меня в том, что есть ещё порох в моих эмоциональных пороховницах, и расставили все точки над i в моих отношениях к. Теперь я точно знаю, что, с кем и в каких формах мне хочется сделать. Исключительно с садисткой точки зрения, а ведь я бесконечно миролюбива и гуманна, вы помните.

читать дальше
Я окончательно утвердилась, что Окделла мне хочется хлопнуть по башке томом Большой Советской Энциклопедии. Или взять вот так за шкирку и с разгону приложить лбом о косяк. Или дать такую хорошую, качественную, с размаха, затрещину. Чтоб искры из глаз и мультипликационные щебечущие пичужки вокруг русоволосой пустой головы. Возможно, тогда прямые до безобразия извилины Повелителя Скал испуганно вздрогнут и таки решат стать, собственно, извилинами - и работать по прямому назначение, то есть - думать. Потому что воистину - он мальчишка, щенок, глупенький такой щенок дайты с разъезжающимися лапами, но его твердолобость ("Тверд и незыблем", як же) поражает меня до глубины души. Создатель, ну нельзя же так, а, на что я терпелива, но у всего есть пределы. Ричард - яркий пример того, как не стоит воспитывать детей - в идеально-идеологическом тумане. Но жизнь же не слепа и не глупа, судьба посылала Дикону потрясающих учителей и потрясающие уроки, но это было расточительством по отношению к человеку, видящему только то, что видеть хочет, у которого восприимчивость к чужому мнению очень избирательна - Дик умеет слушать исключительно не тех, кого надо бы. Боги, да две первые книги - сплошные ему уроки под заглавием "Юноша, откройте же глаза, мир не черно-бел, смотрите глубже", но так ведь нет. Раканы. Великая Талигойя. Гиацинт Катари. Так что головой о ступеньку - единственный выход, я ратую за его же счастье. Нельзя быть таким ослом, тут декоративно-прикладная лоботомия - спасение.

Штанцлера мне хочется запереть где-нибудь в провинциальном монастыре, предоставив все удобства, и запрещать допускать к нему людей, дабы не смущал речами. Как там свет наш Гендальф запрещал слушать Сарумана - вот так же. Пусть прислуживают слепо-глухо-немые. Чтоб ни заговор не сплести, ни петлю на чьей-нибудь шее затянуть. Ибо для подобного человека нет ничего хуже, чем лишиться возможности плести интриги, грести чужими руками жар, поднимать восстания (отсиживаясь в тепле-уюте), клеветать, оговаривать и заниматься прочими интересными вещами. Вот и сидел бы в затворниках, вышивал крестиком. Глядишь, со временем превратился бы в моль. Старую больную моль. Потому что об такого марать руки - себе дороже, Иноходец не ошибся.

Итак, я милосердна до омерзения, не правда ли? Но Альдо Та-Ракана мне хочется элементарно придушить подушкой. Ночью. Во сне. Со смаком так придушить, с наслаждением, со вкусом. Потому что воистину мало кто вызывает у меня аналогичный набор эмоций и нелицеприятных выражений вслух. "Сссс... скотина какая!" - наимягчайшее. Воистину, перефразируя Левия - низость мужчины измеряется благородством отринувших его женщин, а если уж сбежала Матильда и боится Катарина... Если эту кровавую мистерию (читать: царствование) не выдержала даже родная, вырастившая и выкормившая бабка, то дело дрянь окончательно. И Альдо - тоже. Люди с гнильцой - это, в конце концов, всегда отвратительно и всегда грустно. Словами Матильды: удача меняет только мерзавцев. Внук оказался стервятником. Как там думал Робер? "И этот человек мог продать фамильный янтарь, чтобы сводить друга в таверну? И у него были друзья?". Если уж и эти бывшие друзья - Борн, Темплтон - понимают, что что-то не так, если уж и тот, с кем ты делил одну миску пареной моркови в монашеской агарисской столовой решил, что этой стране будет лучше без тебя... Это каким же мерзавцем надо было стать. Или - не стань, а проявиться? Удача не изменила Ракана, она просто выворотила наружу всё нутро властолюбивого мальчишки. Властолюбие - тот ещё грех.

Не больший, впрочем, чем желание перетянуть "позавчера" в "сегодня", а из "сегодня" - в "завтра". Только - да - как не замазывай плесень, всё равно проявится. Ничто нельзя вернуть из праха, зато всегда можно сделать хуже чем было. Чем Альдо и занимается. С тщанием.

NB: все-таки интуиция человеческая существует. Помнится, когда я только начинала читать цикл и впервые "встретилась" с Альдо, то подумала: какой-то слишком уж хороший мальчик - и принц-то наследный, король законный, и красавец-то, и друг-то хороший, и благороден до дива, и Матильду любит, и за справедливость радеет... Золотник. Хоть на зуб пробуй. А я пессимистка, я не люблю, когда всё слишком идеально. И потому до времени я запрещала себе относиться к Ракану как-либо вообще, выжидала. И дождалась. Ждать пришлось недолго - хватило его отношения к Мэллит и плана столкнуть гоганов и истинников лбами. Очень по-царски и очень - дёготь в меду. Подлость - хитрая такая, простая как три копейки подлость.

О "по-царски". Вот что-что, а быть величественным и царственным - это красотун в бело-золотом умеет замечательно, лучше всего. Торжественность и приверженность Гальтаре - это у нас в крови, от дедушки Анэсти, видать. И это меня тоже безмерно раздражает, потому что можно играть в анакса всех Золотых Земель, уметь держать спину и голос и выглядеть царственнее некуда, но ты останешься только волчонком. Зубастым, но без твердой руки - никчемным. А можно не пытаться делать ничего - и быть выше окружающих не благодаря трону, пяти цепям на шее и страшилищу Зверю. Одним поворотом головы. Если угодно, как Ворон.

И, да... Накипело. Рокэ, мать твою! Мне жалко Фердинанда и ты умница, ты несомненно благороден и далее по списку, но это "Король Талига не может лгать" добило меня контрольным выстрелом в висок. Я не ждала иного, всё верно и иначе был бы не ты. А посему я просто швырнула в другой угол комнаты подушку и чуть не отправила в след за ней чашку.

Осталось только расписаться в своей давней и извечной любви к Иноходцу и Валентину (Придд вызывает у меня какую-то совершенно безумную, шальную, одичалую парадоксальную любовь с момента своего появления, мне даже причин, кажется, не нужно, хотя с самого начала псевдо-правления псевдо-короля очевидно, что Валентин в гробу и в белых с золотым тапочках видел и Истинную Талигойю, и Раканыша, и Золотую анаксию, и даже гимнетов в туниках).

И последнее. Катарина Ариго-Оллар. Вчера на меня, наконец-то, снизошел инсайт - и я поняла, почему на протяжении всех предыдущих книг эта фиалка вызывала у меня необъяснимо разномастную палитру чувств - брезгливость, раздражение, сострадание, понимание, восхищение, зависть. Да просто потому, что мы с ней похожи, она - персонаж и я - человек. И во всех подобных обстоятельствах я, боюсь, вела бы себя так же, так же поступала бы, думала бы и чувствовала бы. Нельзя сказать, что озарение меня сильно обрадовало, но оно всё расставило по своим местам. У слабой женщины, самой не знающей, чего она хочет, таки есть стержень. Тоненький, но из титанового сплава, и за одно явление на суд я готова простить ей практически всё, что угодно. И её отношение к Ворону - любовь через ненависть и ненависть через зависимость - я прекрасно понимаю нутром и шкурой. И именно поэтому же меня буквально ощутимо физически передергивает от омерзения, когда Окделл мечтательно разоряется об их будущей семейной жизни. Что бы истинно не представляла собой Катарина, но такого, со всей иронией, "счастья" как Повелитель Скал она не заслужила уж точно. По сравнению с этим даже брак Эпинэ и Айрис мог бы стать ангельским союзом.

NB: Айрис меня вообще радует. Помнится, только появившись, она сначала очень мне импонировала. Казалась очень правильной в лучшем из смыслов слова. Такой, как надо. Потом стала смешить этой своей прямолинейностью и горячностью, норовом необъезженного морисского жеребенка. Потом мне было её жаль. Мы, неудачливые и некрасивые, всегда влюбляемся в недостижимых, считайте это женской солидарностью. Теперь она меня радует. В конце концов, это честная, верная, искренняя и незлая девочка. И "Эта девочка знает толк в дружбе". А ещё я благодарна ей за полосы от ногтей на щеке брата. Должен же был хоть кто-то сделать хоть что-то и сказать парнишке, во что он, простите за просторечие, вляпался.

P.S. Чутье Великолепной Матильды раз - роковым образом - ошибившись на Анэсти, больше её не подвело. Кардинал Левий мне искренне симпатичен. Потрясающий симбиоз Дорака и Алвы. Обнять и умиляться.

По сути, я могу говорить ещё долго, очень долго и много, но пора остановить это словоблудие И я даже не стану напоследок клясться в вечной любви герцогу Кэналлийскому. Нет, не стану. Я даже не напишу капслоком "Рокэ, я хочу от тебя ребенка!". Вот видите, нет.