***

[Moura]

Автор: Moura.
Название: Как по нотам.
Фандом: Ангелы и демоны (RPS).
Пейринг: Хэнкс/МакГрегор.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: юмор, романс, флафф.
Размер: мини.
Warning: это оос'ное безобоснуйное нечто с претензией на юмор, совершенно нехарактерным Хэнксом и прочими прелестями. Одним словом, я вас предупредила.
Благодарность: идею сгенерировал Соболевский). Чувствую, что он справился бы с ней лучше меня, но - что выросло, то выросло.

- Ты мне друг? – Лоу, возведя свои восхваляемые всем глянцем очи к небесам, покачал головой. Взъерошенный, полупьяный, заговорщицки улыбающийся Эван МакГрегор сидел перед ним на бортике кухонной раковины и покачивал в пальцах бутылку пива. Лоу думал над сложным вопросом. У Эвана смеялись глаза. У Эвана был план.

Часть этого плана сидела в гостиной, удобно устроившись на диване, и изредка отпивала из бокала глоток виски. МакГрегор, черт возьми, хотел стать этим бокалом. И если он выпьет ещё бутылку, то ровно так этой части плана и заявит. Подойдет к всезнаменитому, маститому и странно серьезному Тому Хэнксу и скажет, что полвечера мечтает поменяться местами с его бокалом.

О, боги. Когда он трезв, он о подобном не думает. Почти совсем не думает. Может быть, только…

- Тебе было мало того, что началось после «Бархатной золотой жилы»?

- Бро-о-ось, - тянет Эван, - плевать на слухи. Мы провернем всё осторожно. Ты мне друг?

Вопрос по-прежнему казался сложным. Что-то там, внутри, подсказывает не менее подвыпившему Джуду Лоу, что он сделает доброе дело. Может быть, когда-то ему это зачтется. Там. Впрочем, нет, вряд ли Господь Бог засчитает ему за доброе дело пьяный поцелуй с лучшим другом, пусть и ради всеобщего блага.

- У тебя глаза улыбаются, я же вижу, давай, помоги мне.

- Надеюсь, ты хорошо целуешься.

- Я целуюсь отлично, - вкрадчиво улыбаясь, доверился ему МакГрегор. – За дружбу! – и звякнуло стекло бутылок.

***

Том Хэнкс, актер, продюсер, режиссер и сценарист, сидел в гостиной особняка Эвана МакГрегора, пил виски, улыбался по сторонам, жал кому-то руки, дружелюбно похлопывал кого-то по спинам и смеялся доносящимся шуткам; одним словом, прекрасно праздновал удачную премьеру своего нового фильма. И вечер, плавно перетекающий в ночь, был бы совершенно уж радужным, если бы не одно обстоятельство.

МакГрегор. Эта шотландская оторва с глазами горной лани. Эта икона женщин в возрасте от десяти до ста десяти лет по всему миру, включая ледники Гренландии, о чем-то уже десять минут беседовала на кухне с ещё одной иконой – слишком сладко улыбающимся, похожим на комок сахарной ваты Джудом Лоу. Какого черта. Лоу у него роль увел когда-то, между прочим.

Том выдохнул. Собственно, он давно вышел из того возраста, когда его интересовали чьи-то тайны. Он просто хочет насладиться удачным вечером.

- Ты скучаешь? – плавно ступая на пятнадцатисантиметровых каблуках, продефилировала к дивану Айлет.

- С чего ты взяла? Всё прекрасно, - и он улыбнулся самой широкой и искренней из своих улыбок. Почти как его Форест когда-то. То есть – как идиот.

- Ну, - она повела плечами, - ты задумчив.

О, женская наблюдательность!

- Где Эван? Рон его искал. Безумно хочет кому-то его представить. Светится от предвкушения.

- Кажется, я видел его с Лоу.

- С Джудом? – Она удивленно выгнула изящные брови. – И где они пропадают столько времени?

Да, Айлет, ты дивно умеешь расшевелить задумавшегося мужчину.

- Что ж. Я пойду, - она наклонилась, почти не касаясь поцеловала Хэнкса в щеку и упорхнула – вся такая тонкая, такая красивая в этом белом атласе, так почему же он, черт возьми, не идет за ней, а сидит напротив арки, ведущей в кухню, и пьет в шумном одиночестве виски?

Нет, Том слышал о МакГрегоре как о талантливом актере. Прекрасном человеке. Образцовом семьянине. Просто он не представлял (долгие годы на фабрике грёз учат не слишком верить хорошему), что всё настолько совершенно. До неприличия. Идеальных людей не бывает, даже он не идеален, так почему от этого шотландца так и веяло тем самым идеалом? О, МакГрегор мог проспать съемки, опоздать на пресс-конференцию, разыграть кого угодно на съемочной площадке – от Ховарда и до гримерши, но всё это было так легко, так непринужденно, что невозможно было бы выискать у него ни одного недостатка.

Неправдоподобно дружелюбен и отзывчив, неправдоподобно профессионален и неправдоподобно образцов. Конечно, когда не швыряет свой мотоциклетный шлем со всего размаха на диван, где в перерывах между сценами отдыхает Хэнкс, и не тушит тайно выкуриваемые сигареты в его кофе.

Боги, да почему он не идет у него из головы?!

Какое ему дело? Зачем ему МакГрегор? После короткого презентационного турне они вообще больше никогда друг друга не увидят. Ему должно быть всё равно. Он всегда равно умел как сходиться с людьми, так и абстрагироваться от них.

И в этот момент у арки мелькнула какая-то тень.

Хэнкс, впоследствии вспоминая эту секунду, так и не понял, что заставило его подняться с дивана, обогнуть какой-то армани-диоровский кружок по интересам и подойти ближе. Тень стала материальной и прекрасно созерцаемой из этой точки гостиной.

О, да. Слишком созерцаемой.

МакГрегор стоял – как специально – за самой аркой, так, чтобы его не было видно из гостиной, стоял лицом к Тому, но даже не смотрел вперед, потому что полностью, мать его, был занят тем, что улыбался стоящему напротив Лоу. А потом вдруг оставил в сторону полупустую бутылку, медленно поднял руку, положил её на затылок Джуду и, наклонив голову, поцеловал его.

Поцеловал. Том выпил не так много, чтобы ошибиться с картиной. Поцелуй был долгим, тягучим и чертовски чувственным. Прошла вечность, прежде чем Эван отстранился и снова заулыбался этой своей улыбкой с обложки, невероятно ласковой и невероятно доверительной. Его пальцы по-прежнему нежно скользили по волосам Лоу.

Это был перебор. Он уже слишком стар, чтобы спокойно стоять здесь и смотреть, как образцово-показательный отец семейства минутным засосом целует своего лучшего друга. И целует так… умело.

И смотрит так же. Так, как смотрят на тех… то есть, с кем…

О, боже. Ведь он не один такой внимательный во всем этом доме. Хэнкс отвел глаза и бессмысленным взглядом окинул всю комнату. Как и всегда, при наличии самой любопытной сенсации люди во время её явления пьют яблочный мартини и закусывают его тарталетками с анчоусами.

Когда взгляд Тома упал на собственную руку, он быстро поставил бокал на первую же попавшуюся поверхность. Учитывая то, с какой силой он сжимал его пальцами, спасибо можно сказать только толстому стеклу, иначе бокал этот уже давно осколками посыпался бы из его ладони.

И в этот момент Эван вдруг, наклонив голову и снова сверкнув улыбкой, взял Лоу за руку и куда-то повел.

***
- Ну что, все уже? Черт, интересно, на нас же смотрели, наверное. Эван, куда ты меня тащишь?

- Ты мне друг?

- Бога ради! Давай уже, завали его и все будут счастливы, а я наконец пойду домой. Послушай, он уже покорен, я это видел, и ты это видел. Антреприза окончена. Поклон налево, поклон направо, и верни мне мой бокал.

- Джуд, - проникновенно глаза в глаза. – Ты же мне друг.

- Я связался с идиотом.

Эван открыл дверь на террасу и вытолкнул туда Лоу, предусмотрительно не закрыв эту дверь за собой. На пороге кухне показался Хэнкс. МакГрегор впервые видел его таким… растерянным?

- А сейчас будет последнее действие. Приготовь реплики.

- Какие ре…

- И признайся: я ведь действительно потрясающе целуюсь.

***

Он не знал, зачем пошел за ними. Всё это было странно, необъяснимо, нелепо, глупо, невежливо даже, но что-то тянуло Тома туда, вглубь помещения, где скрылся МакГрегор. Он не знал, для чего идет туда. Он просто знал, что должен быть там.

И это чувство его смущало.

Хэнкс вдохнул и переступил через порог, за приветливо открытую дверь на террасу, так как больше, собственно, отсюда уйти было нельзя никуда. И у него появилось стойкое ощущение дежа вю. Лоу, эротическая фантазия женщин всея Британии, стоял, прислонившись спиной к стене дома, а МакГрегор, упершись одной рукой в стену, наклонялся над ним. Вторая его рука поглаживала плечо Джуда. Они улыбались и были расслаблены. Они были пьяны и готовы, кажется, заняться любовь прямо здесь.

Черт, Хэнкс многое повидал за эти годы и привык к ещё большему, но он бы никогда не подумал подобного об Эване. А, впрочем, да, ему в сотый раз должно быть безразлично.

И тут Эван повернул голову.

- Том, это ты, надо же, здорово, а это мой друг Джуд, Джуд, ты же вежливый, поздоровайся с мистером Хэнксом, - и пьяно усмехнулся, почему-то счастливый до нельзя.

- Прекрасный вечер, правда? - кивнул, не стирая с лица улыбки, действительно вежливый Джуд, и добавил: - Я пойду, да?

Том даже не проводил его глазами, когда за Лоу закрывалась прозрачная дверь. Из освещенной кухни на террасу падал яркий свет, и Тому прекрасно был виден Эван, блаженно улыбающийся Эван, устало привалившийся к стене.

- Ты перебрал разной дряни. Пойдем, - И Хэнкс, подойдя ближе, попытался оторвать МакГрегора от стены. Тот поддался на усилие и, качнувшись вперед, прижался к Тому, быстро успевшему подхватить его под руки. – Мама в детстве не учила тебя останавливаться после пятой?

Эван проигнорировал вопрос и, втянув воздух, уткнулся лицом Хэнксу в шею. Том закрыл глаза и попытался выровнять сердечный ритм. Бога ради, воистину, что в этом такого? Он не в первый раз приводит в чувство подвыпивших приятелей.

- Ты вкусно пахнешь, - сонно протянул Эван, и чувствовалось, что он улыбается. Том чувствовал это напрямую – изогнутые в улыбке губы легко касались его шеи как раз у кромки ворота.

- Да, виски и выветрившимся одеколоном, очень вкусно, просто потрясающе.

Эван фыркнул ему в шею и потерся щекой о плечо.

Это было безумием. Впрочем, с пьяных и дураков не спрашивают, а Том ещё не определился точно даже с категорией.

- Том, я тебя люблю, - как-то очень уж радостно выдохнул МакГрегор. Его губы по-прежнему касались открытой шеи Хэнкса, но уворачиваться почему-то не хотелось. Дыхание у Эвана было теплым, размеренным, а сам он таким доверившимся, что ли?..

Только этого не хватало.

- Я тебя тоже, отлично. И буду любить ещё больше, если суну твою бестолковую пьяную голову под кран с холодной водой.

- Пошли, - покладисто согласился Эван, с противоречивым удобством устраивая голову у него на плече.

Том вздохнул и, покрепче подхватив этого великовозрастного ребенка (разве?), буквально поволок его в дом.
И что в нём находят женщины.

И мужчины.

- Куда идти?

- Наверх, - решительно кивнул Эван, не открывая глаз. Хорошо, наверх.

- Эван. Я не потащу тебя по лестнице. Ты для меня слишком тяжел.

МакГрегор вдруг усмехнулся какой-то хитрой, совершенно непонятной улыбкой чеширских котов.

- Не-е-ет. Я очень легкий. Вот увидишь.

И Том, старательно пытаясь внушить себе, что это всё сон, и завтра он его забудет, повел Эвана по лестнице. Наверх.

***

Хэнкс закрутил кран и бросил МакГрегору полотенце. Лестницу они преодолели на удивление удачно, к слову. Слишком уж уверенными шагами.

- Хороший вечер, а?

- Великолепный, - Том, скрестив на груди руку, стоял чуть поодаль и внимательно наблюдал, как МакГрегор рассматривает себя в зеркале и улыбается так, словно безумно рад собственному отражению.

- Том.

- Да?

- Пойдем вниз.

- Эван, ты на ногах не стоишь.

- Стою, - уверенно возразил МакГрегор.

- И поэтому я тащил тебя сюда на себе?

Эван вдруг, оттолкнувшись от раковины, подошел вплотную к Хэнксу и, ухватившись за лацканы его пиджака, притянул ближе.

- Или ты так думаешь.

- Что за…

… Губы Эвана были очень мягкими. Теплыми. Слегка горчили алкоголем. И ещё кислинка от лимона. И МакГрегор знал, что делал (о, да!), а Том стоял, словно застыв, и не делал ничего; кажется, даже не дышал. Надо было бы оторвать этого мальчишку от своего пиджака и уйти, потому что есть вещи правильные, а есть не очень, и он уже не так молод, чтобы терять голову от поцелуя.

Особенно, когда его целует Эван МакГрегор. Он никогда не целовался с мужчиной. Джимми Брайан не в счет, им было по девятнадцать и они впервые надрались до беспамятства.

А кто сказал, что сейчас он трезв?

Когда Эван, наклонив голову, скользнул губами по его шее – уже совершенно не случайно – Том закрыл глаза и, взяв его за плечи, отстранил.

- Эван. Ты меня с кем-то путаешь.

- Нет, - улыбнулся тот.

- Я не похож на Лоу. Даже отдаленно.

- Так ты видел? – Хотя я видел, что ты видел. МакГрегор, закрыв глаза, снова подался вперед и уткнулся ему в плечо, игнорируя все сигналы, посылаемые Хэнксом. – Джуд отличный актер, правда? Признай, он талантлив. И я талантлив… - пальцы, слишком уверенные для чрезмерно увлекшегося выпивкой, осторожно начали расстегивать пуговицы его рубашки.

- Что ты, черт возьми…

- И у нашего короткого спектакля был всего один зритель…

А его волосы пахли дождем.

- Эван! – Хэнкс схватил его за руки и с силой отдернул от себя. И тут, посмотрев ему в глаза, вдруг подумал, что, вероятно, МакГрегор вовсе не так пьян, как казалось. Как – что? Как тоже было разыграно? Эван смотрел на него секундно протрезвевшими глазами, серьезно и глубоко, так глубоко, как Хэнксу самому в себя было страшно заглядывать.

Он вдруг подумал, что они с Джимми Брайаном (адвокат, жена, трое детей, собака – золотистый лабрадор) были тогда не так уж пьяны. Не то чтобы очень.

- Я думаю, ты во мне ошибся. Ты проспишься и...

- А я думаю, что ты ошибся в себе.

Если раньше он так и не догадался уйти, то сейчас было самое подходящее время. Но он почему-то не уходил, а всё стоял здесь, вдруг оказавшийся зажатым между стеной и крепким, жарким телом другого мужчины, и не двигался. Последняя пуговица давно была расстегнута. Чужие ладони скользнули за ткань. Вдруг резко закружилась голова.

Чертов мальчишка его соблазняет. В открытую. И в открытую обвел вокруг пальца. Прекрасно, великий Том Хэнкс, ущипните себя, ибо вы спите. Ибо вы…

Терпеть это дальше было невозможно. Пальцы Эвана медленно крутили пряжку его ремня, а он стоял, откинув к стене голову и пытаясь вспомнить, как надо дышать. А потом Эван рванул этот ремень ко всем чертям, и тогда Том вскинул руки, обхватил его лицо ладонями и поцеловал.

Бренное тело его предало, скудный разум тоже. Чужое же тело отзывалось так, что если выбирать между «сейчас» и «никогда», то он, черт возьми, выбирает сейчас. Выпутавшись из вороха тканей – пиджака, рубашки – Том, не отрываясь, толкнул Эвана к двери, за порог, разделяющий ванную и спальню.

Где-то внизу послышался звон разбитого стекла. Но было уже плевать – на всё.

И, по чести говоря, ничуть они с Джимми Брайаном тогда не были пьяны, кому он врет. Так, махнули по рюмке текилы.

Руки не слушались, и то, что некогда было рубашкой Эвана, стильной тряпичной лужей было отброшено куда-то в сторону. А ещё – когда касаешься губами вот здесь, возле ключицы, то у Эвана вырывается тихий, протяжным выдохом, легкий стон.

И это, вероятно, не предел?..

***
Внизу, под окнами хозяйской спальни, томно потягивая из бокала виски, Джуд Лоу флиртовал с ассистенткой какого-то продюсера и думал о трех вещах: во-первых, о том, что МакГрегор действительно хорошо целуется; во-вторых, что этот добрый поступок обязательно должен быть засчитан ему в конце дней; и, в третьих, что с Хэнксом всё с самого начала было понятно. В отличие от своего лучшего друга, Лоу всё прочитал у Хэнкса по лицу, как только увидел. Но так ведь нет. МакГрегору нужен был спектакль. А сыграли они его чертовски хорошо. Как по нотам.