Книги заняли полку, на которой стоять, в теории, они вообще не должны. Но теория часто расходится с практикой, и это как раз тот случай).



Где справедливость? Справедливости нет. Ибо как в одном из самых крупных книжных магазинов города может не быть «Тихого Дона»? Что угодно – от "Лолиты" Набокова до «мемуаров» Бориса Моисеева, а Шолохова – нет. Три обшарпанных тома «Поднятой целины», и всё. Ни уже упомянутого «Тихого Дона», ни Донских рассказов. И только потом, каким-то ну просто совершеннейшим чудом, мною, на первом этаже (детская литература, ага. Рядом со стеллажами «читаем с мамой»)) было найдено ужаснейшее издание. По оформлению, типу бумаги… Но разве можно идти против судьбы? Я же упрямая, я же уперлась – в Крым с собой везу читать «Тихий Дон», и ни что другое. Вот. Пожалуйста. Вези, Мора, на здоровье, смотри не надорвись.



А на первый этаж меня, к слову, послали за Твардовским и Фадеевым. Так как выше я уже упомянула, что справедливости в этом мире нет, то, соответственно, ни фадеевского «Разгрома», ни Твардовского вообще – я там не нашла. То есть, Фадеев был. «Молодая гвардия» - это, конечно, замечательно, но не то.

«Разгром» же, к моему огромному счастью, обнаружился дома. Ну кто, кто мог знать, что эта старенькая тоненькая книжечка с потертыми алыми буквами на переплете – ни что иное, как тот самый пресловутый «Разгром»? В такие моменты, родные, я начинаю верить, что справедливость иногда оборачивается лицом к нам, простым читающим смертным.



Вот именно, что «иногда». Ибо объясните мне, изумленной, почему всегда, когда я приезжала раньше, «Князь Серебряный» Толстого имелся в наличии, стоило мне за ним приехать, как его не стало? Аналогичная история с «Улиссом» Джойса.

Пришлось проводить книготерапию способом «Эмигрантов» Алексея Толстого, пьес Булгакова, «Острова фарисеев» Голсуорси и «Ярмарки тщеславия» Теккерея.



Акт несправедливости судьбы, часть третья – что, в стране перестали печатать Горького? Одно единственное издания «На дне» - это, конечно, замечательно (найдено оно было, к слову, все в том же отделе детской литературы), но мне бы еще «Мать»… Впрочем, кто сказал, что я больше не вернусь в книжный? Никто. И чудно. Потому что я – вернусь)).



С Буниным, Набоковым, Вампиловым, Замятиным, Платоновым, Шукшиным, Шварцем и Цветаевой все прошло более чем удачно. Уже – ура.



По поводу Шолохова и Твардовского буду спрашивать родственников. За Горьким и Фадеевым еще вернусь.

А с Виктором Некрасовым и Вячеславом Кондратьевым я решила поступить более чем просто, хотя и страшно неблагородно. Если найду – замечательно, а если нет, то на нет и суда нет)).

На конец лета отложила поэзию: Брюсов, Анненский, Белый, Северянин, Маяковский, Волошин, Заболотский, Рубцов, Рождественский, Евтушенко, Вознесенский, Окуджава.



Прелесть.

Предложила маме – в ответ на её возмущение – поступить просто и ясно. Переоборудовать мою комнату под читальный зал, распечатать на принтере абонементы и открыть дома библиотеку, венчаемую лозунгом: «Вся школьная программа, вся внешкольная программа и вообще – много-много всего далеко нешкольного…».



Деньги - можно сказать, собственные, кровно сэкономленные (месяцами!))) - мне теперь будут припоминать очень долго...