Два хороших человека просят от меня отзыв на Бёрдмэна, но я в последнее время ещё более ленива, чем прежде, к тому же подрастеряла навык написания отзыва. Однако вот в чём суть: Алехандро Гонсалес Иньярриту спел гимн Фантазии. Можно раскрыть её как шизофрению, можно - как отпечаток профессии с оттенком выгорания, профессии, сделавшей из Игры Жизнь, а из Жизни - Игру, но суть от этого не изменится, царство фантазии будет приоритетно. Любое бытие можно изменить с её помощью - и только в неё можно по-настоящему уйти. Уход ни во что больше человека не спасает.
{more}Суицид? Ни один вид самоубийства не сравнится по эффективности с побегом в себя, в свой внутренний, отдельный от прочего и прочих мир. Если смерть не осознанна, то она уже не является смертью. Ригган Томпсон считает, что взмывает под облака, и кто мы такие с нашим земным рацио, чтобы искать под больничными окнами его изломанное тело, буде оно там? Он верил, что взлетел, дочь проводила его глазами, а, значит, так и было. Жизнь - это наши представления о жизни.
Иньярриту мог бы, запахнувшись в мантию мудреца и ментора, прочитать с экрана мораль о том, как это дурно, о том, что жить нужно в реальном мире (и всё же вложил отрезвляющий монолог в уста героини Эммы Стоун). Однако это не становится смыслом, целью и сутью. У режиссёра нет осуждения, - за это хочется сорвать всю сирень всех садов и устелить ею ту Оскаровскую красную дорожку, по которой он так триумфально прошел. Уход в свой мир не плох. Он просто существует, как универсальный способ всего, жизни и смерти, спасения и срыва, как причина и следствие.
Разумеется, Бёрдмэн - это гимн искусству и человеку в нём, гимн не кино и театру как индустрии, не актёрам как шоумэнам, - гимн актёрству как дару. Когда герой Нортона произносит «Потому что играть плохо я не умею», прощаешь ему все его - такие кристально, прозрачно актёрские же - завихрения сознания, слов, действий. Ибо есть вещи, искупающие всё, даденые чем-то и кем-то, Господом нашим или генетической случайностью, и в этом - бездна. В этом глубинная сущность. Никогда не притворяться на сцене - и уходить в то, во что желаешь, вне её, будь то диалоги с воображаемым альтер-эго или цинические хиханьки.
Фильмы и спектакли о театре-кино-актёрах сейчас, что называется, в тренде, и нужно быть действительно ошеломляюще талантливым человеком, чтобы собрать вокруг себя столь же ошеломляюще талантливых - и сделать из тренда произведение. Очень лаконичный видеоряд, вообще - отметьте - вся картинка сосредоточена на здании театра, на его карусели - почти не выходит вовне, а это риск (учитывая, как мы, нынешние зрители, подсажены индустрией на масштабность). Компактность и эстетика, брак которых был заключен для этого фильма на небесах. Фэнтезийность, то ли являющаяся жанром, то ли - иллюстрацией к шизофрении главного героя. Плавность повествования о маленьком замкнутом мирке и людях в нём.
Актёрский состав - шедевр. Майкл Китон, метафорически и не очень распахнув огненные фениксовые крылья, взмывает при помощи Инрьярриту ввысь. Мне не жалко было бы для него позолоченной статуэтки. Это, должно быть, была очень личная история - при всей своей универсальности. Нортон с его воплощением популярного актёра-невротика (килотонны фапа на Эдварда, килотонны, простите), с его переходами от инфантильной жестокости к обыденной философичности и всегда игрой. Эмма Стоун и её пугающие русалочьи глаза, её смущающая подростковость и чисто женское, так прошедшееся по живому «А если бы не боялся, что бы ты со мной сделал?». Любимая мною трепетная Наоми Уотс, так хорошо умеющая одновременно улыбаться и смотреть жалостливо, и раскрывшийся как-то совершенно неожиданно Зак Галифианакис. Ожерелье из жемчуга.
Бёрдмэн не затрагивает «социалку», не говорит с нами о войне, геноциде, голоде в странах Третьего мира, проблемах меньшинств, избиении камнями, спивающейся глубинке, ничего такого, правильного, жуткого и претендующего. Бёрдмэн - это что-то вроде возврата в Золотой век камерного кино о людях, а не социальных проблемах, о личном и внутреннем, а не о спасении мира. Не смотря на общеприменимость темы и сюжета - это почти арт-хаус, сосредоточенный, как и большинство авторских фильмов, на человеке и явлениях в нём.
Впрочем, не имею ничего против - вот уж нет - социалки, масштабности и спасения мира. Иньярриту, наверное, тоже не имеет, потому что я, если быть честной, так и не поняла, протащил ли он лицом по тротуару концепт комиксовых супергеройский экшен-фильмов - или оправдал их в некотором роде. Неразгаданных посылов вообще, думаю, остался маленький Эверест.
P.S. Бёрддмэн. Кстати. Не Фишмэн. Не Догмэн. Не что-то-ещё-мэн. Самый простой, почти примитивный символ. Птица взмывающая. Птица, рискующая разбиться и сломать крыло. От земли - и к земле. От тьмы к свету, от света к тьме, где «Чтоб ты сдох» - это почти ласковое прощание.
Я бы посмотрела этот фильм снова.
Birdman.
Два хороших человека просят от меня отзыв на Бёрдмэна, но я в последнее время ещё более ленива, чем прежде, к тому же подрастеряла навык написания отзыва. Однако вот в чём суть: Алехандро Гонсалес Иньярриту спел гимн Фантазии. Можно раскрыть её как шизофрению, можно - как отпечаток профессии с оттенком выгорания, профессии, сделавшей из Игры Жизнь, а из Жизни - Игру, но суть от этого не изменится, царство фантазии будет приоритетно. Любое бытие можно изменить с её помощью - и только в неё можно по-настоящему уйти. Уход ни во что больше человека не спасает.
{more}
{more}