Это должен был быть пост о творчестве (бугагашечки), а будет снова о родном, о девичьем. В тему того, что «Я же как столько лет умудряюсь любить человека: тишь, а потом сообщение от получила - и Полозкова на две недели. Лично увидела - и Цветаева на два месяца». Понимаете, дорогие, я ведь как аквариумная рыбка, кажется: люблю, пока вижу, слышу или читаю, а как только объект уходит из сенсорного поля - вроде бы и утихает эта тоненько звенящая боль (так, чтобы не болело, не бывает вовсе). Я не забываю - о нет, было бы слишком хорошо. Я просто успокаиваюсь. Но стоит потом хоть одному случайному слову прорваться сквозь завесу - хоть звуку! хоть упоминанию - и плотину разносит в мелкую щепь, и снова сны, и снова имя (заклинание - заклание), и снова звон. «Сейчас всё ок, - говорю вчера Джорджу, - вообще ровно, но если увижу - будут два часа истерики». В этом вся я. Здравствуйте, меня зовут Мора, для меня всё каждый раз, как в первый день влюблённости.

А теперь, пожалуй, и о другом. Так всегда: увидимся мы с другом моим Джорджем, погогочем, распугаем цивилизованных людей в радиусе километра, пофантонируем о театре, недоличной недожизни, битниках, экзистенциалистах и сексологических исследованиях, а потом что-то западёт в голову крепко-накрепко - и вытянется важная ниточка.

— ... Ну, мне-то уже поздно что-либо из себя делать, а у вас с Линцом ещё есть шанс что-то оставить после себя. Битники вон как раз в двадцать с чем-то лет начинали. Но это по-любому должно быть связано с театром.
— А, то есть, новую пьесу мне всё-таки писать?

{***}