Первым делом: я театральный сноб, и это предупреждение как бы снимает с меня ответственность за все последующие слова. Поэтому - о зале. Уже становится привычным выходить из театра и говорить себе: сегодня был ужасный зал - или: сегодня был очень хороший зал. Ужасные попадаются, слава всем святым, реже, но иногда мрзд будто повязывает глаза непроницаемой материей и загоняет в залы очень затейливую публику. Конечно, ничто не сравнится с аудиторией солдаткинской премьеры Служанок, когда люди просто вставали и, не робея, пачками уходили, но я просто не понимаю, кем нужно быть, чтобы быдловато похохатывать на протяжении всего практически фестивального спектакля, поставленного по трагедии Шекспира. Зал смеялся. Зал, дьявол меня раздери, смеялся на протяжении всех трех часов. Что нарушилось в этом мире?

Отелло Якова Ломкина - это сильная, визуально совершенно феерическая, мощнейшим образом сыгранная постановка, красивая и болезненная, местами трагикомичная, но необыкновенно целостная - и просто-напросто восхитительная. Она способна катарсически протащить зрителя сквозь себя. Зрителя, а не похихикивающих в зале. О, я способна понять: это мы натренированы Романом Григорьевичем, помним про истоки драматического театра и привычны к мужчинам, играющим женщин, - не все столь же привычны. Каждое появление Ивана Ивановича, играющего Дездемону, каждая сцена их взаимодействия с Авериным-Отелло порождала в зале целую бурю чувств. Но, бога ради, вы же взрослые культурные люди, вы пришли на Шекспира, имейте же хотя бы - как минимум - чувство меры. И неужели - как вопросил Джордж - люди не знали, куда и на что шли? Не поискали информацию о спектакле? Не поинтересовались, кто и кого играет? Не почитали программку, в конце концов? Откуда этот эмоциональный поток?

{more}