23.07.2013 в 01:18
Пишет Гусь Хрустальный:Я зарою и спрячу – так, подальше, за лестницу, в пыльном месте, где и мне не найти приют, и мне снова четырнадцать, снова сердце бесится, потому что в двадцать так себя не ведут. А мне глупо и холодно, пусть забудется, пусть сотрется в пыль под камней грядой, потому что оно – никогда не сбудется, расплывется, причудится то, что зовут – тобой.
Потому что пыль – это веки-вечные, потому что пыль согреет, поймет, простит, потому что смотрю в эти звезды млечные, тихо, Господом не замечена, и отчаянно хочется плакать в твое плечо навзрыд. А еще потому что сказочно, акварелечно, непрозрачно и мутно, как вечный июльский зной. Соберу свою пыль, возьму только горстку мелочи и пойду куда-нибудь, где воздух не пахнет тобой.
Под ногами мокро. А в ушах – глубокая, предрассветно-гулкая тишина; я хотела б прощения просить у Бога, но оставляю ему пару дней для сна.
Так и будет, если смогу я выбраться, сил набраться, мечты все собрать и сжечь. Как-то не получается – быть единственной, сколько нас, тебе доходящих до плеч? А пока нет сил, и пока все тянется, все живет сердечно-больной нарыв, и пока все вижу, знаю тебя-упрямца, остающегося, недо-жизнь на чуть-чуть продлив.
И все то ненужное – давно, десять лет закопано – обращенное – только от пыли пыль – откопаю и вычищу, да, пусть мне и выйдет боком, но пусть хоть сказка, если не светит быль. Не-реальность светит, клянется миру дать столько счастия – не унести в руках. Слушай, правда, столько вот – мне не вырыдать, носом тычась в клетчатый твой рукав. И спрошу тебя, шагнув в эту пыль рассветную – что угодно проси, может, хочешь мальчика? Или девочку – будет тогда самой светлою. Если мальчик, то назовем его Данечкой. Хочешь сердце и душу – она чудесная, только рваная чуточку в уголках. Ты спасать был должен, только хуже бесов ты, уходи скорее, не говори «пока».
Забирай с собой сказку недобылинную,
Представляя без пыли стихов свой дальнейший путь.
У тебя впереди еще там дорога длинная.
Я и справлюсь, и вытерплю.
Как-нибудь.
URL записиПотому что пыль – это веки-вечные, потому что пыль согреет, поймет, простит, потому что смотрю в эти звезды млечные, тихо, Господом не замечена, и отчаянно хочется плакать в твое плечо навзрыд. А еще потому что сказочно, акварелечно, непрозрачно и мутно, как вечный июльский зной. Соберу свою пыль, возьму только горстку мелочи и пойду куда-нибудь, где воздух не пахнет тобой.
Под ногами мокро. А в ушах – глубокая, предрассветно-гулкая тишина; я хотела б прощения просить у Бога, но оставляю ему пару дней для сна.
Так и будет, если смогу я выбраться, сил набраться, мечты все собрать и сжечь. Как-то не получается – быть единственной, сколько нас, тебе доходящих до плеч? А пока нет сил, и пока все тянется, все живет сердечно-больной нарыв, и пока все вижу, знаю тебя-упрямца, остающегося, недо-жизнь на чуть-чуть продлив.
И все то ненужное – давно, десять лет закопано – обращенное – только от пыли пыль – откопаю и вычищу, да, пусть мне и выйдет боком, но пусть хоть сказка, если не светит быль. Не-реальность светит, клянется миру дать столько счастия – не унести в руках. Слушай, правда, столько вот – мне не вырыдать, носом тычась в клетчатый твой рукав. И спрошу тебя, шагнув в эту пыль рассветную – что угодно проси, может, хочешь мальчика? Или девочку – будет тогда самой светлою. Если мальчик, то назовем его Данечкой. Хочешь сердце и душу – она чудесная, только рваная чуточку в уголках. Ты спасать был должен, только хуже бесов ты, уходи скорее, не говори «пока».
Забирай с собой сказку недобылинную,
Представляя без пыли стихов свой дальнейший путь.
У тебя впереди еще там дорога длинная.
Я и справлюсь, и вытерплю.
Как-нибудь.