Финал седьмого сезона КМ. В этом посте должны идти в ряд все смайлы из числа предоставляемых и множество несвязных восклицаний капслоком, но я жалею ваши нервы, а поэтому: всё просто. Меня кинковало в этой сдвоенной серии всё. Даже то, что делало больно, потому что спасибо - неожиданное - сценаристам: Эмили ушла красиво. Спасибо за то, что это не было внезапно, за то, что вели эту линию, за то, как с ней говорили Морган и Хотч (который один может, думается мне, так её понять), за то, что она будет скучать по ним. За то, что - как Дерек - она уже скучает, ещё не уйдя. За то, что без неё не будет целостности. За это - тоже. За то, что она - элемент паззла, который нельзя убрать без последствий для целостной картины.

Меня кинковало то, что они команда на уровне родства, Росси в роли Феи Крестной, их роман с внезапно поумневшей и какой-то неожиданно прекрасной Штраус; Хотч, рядом с которым женщина и который улыбается, Рид, показывающий фокусы, и конвенция, и Гарсия с её «В таких случаях Президента и вице-президента разделяют!», и сын Уилла и Джей-Джей, который, оказывается, сын Эй-Джей, и это самый красивый ребенок на моей памяти, и если бы Иззи тронула его в серии хоть пальцем, я вынесла бы монитором окно. И Уилл, которого я абсурдно, бешено люблю не смотря на то даже, что с лицом у него та же беда, что у нелюбимой мною Кристин Стюарт - то есть, это лицо мороженой камбалы, умершей в страданиях, но ему эта маска принца Датского идёт и у него чертовски красивый профиль. И Джей-Джей с её «Спроси меня ещё раз. Спроси». И то, что с Уиллом там, на вокзале, была именно Эмили, и именно ей он сказал «Забери Генри», и мне кажется, что сценаристы, как и я, курят не просто джемили, а этот триумвират, треугольник с остро-колкими углами, в котором вопреки всем законам вселенной так идеально и больно сочетаются две женщины и мужчина.

Это была прекрасная, режущая и заглаживающая серия. И я не могу не, поймите правильно. Эту женщину мне хочется зацеловывать от кончиков пальцев до прядей волос.

И если вы скажете, что знаете кого-то, кому подвенечное платье шло больше, я не поверю вам ни за что и никогда.