И финальный. Есть вариант флэшмоба сроком на четырнадцать дней, но, во-первых, не всё же вам пролистывать ф-ленту, а во-вторых - в ложке лекарство, в чашке яд. Хорошее должно быть дозировано. А потому это будет прощальный - и, значит, самый немногословный флэшмобный пост за неделю.

Питер Пэвенси.

***

Я прощаюсь с тобой, Питер, мальчик-мужчина, потерявшийся в сухой пыли времени - она отблескивает толченым янтарем и алмазной крошкой, не правда ли? Я прощаюсь с вами, Питер - вне великолепия - прощаюсь с вами, мой король, тонко балансирующий на грани между мирами - и падающий, падающий, бесконечно падающий в обе пропасти, по обе стороны. Я прощаюсь с вами - но это не «прощай», а «до свидания». До скорого-нескорого свидания, мой и не мой. И здесь - точка.

Бозин.

***

С вами я не прощаюсь, мой менестрель. Это - наклон слуха и духа, лба и крови, взора и жил. С этим не прощаются, это - гасят.

Закройте глаза, мой менестрель. Закройте - накройте - глаза ладонями. Закройте мне глаза ладонями: своими ладонями - мои глаза.

Я стану спать и видеть сны.

В миг отрывающийся — весь!
В лад дышащий — с одной вселенной!
Всегда отсутствующий здесь,
Чтоб там присутствовать бессменно.

М.Ц.

@темы: Ваша навеки, Фандомное, The Chronicles of Narnia, Тайна любви сильнее тайны смерти (с), Менестрель боя и песни, Песнь Песней

Я знаю, всем давно известно о тумблеровском Awesome People Hanging Out Together, блог периодически всплывает в фл, я его - в свою очередь - периодически пролистываю и получаю положительный заряд, там много любопытного, редкого и теплого.

Там есть потрясающее. Человечное. И просто красивое в своей непосредственности.

Например,

Марлен Дитрих и Эдит Пиаф.


Мэрилин Монро и Элла Фицджеральд.


Элайджа Вуд и Маколей Калкин.


Дастин Хоффман и Лоуренс Оливье.

@темы: Оглянись, Рекомендательное, Копилка., Интересности, Люди, Позитив, Ссылки, А ларчик просто открывался

@темы: Сбившийся вектор направления, Стресс в большом городе., Лирика, Музыка, Мысли вслух, Дьяволиада

Питер Пэвенси.

Логично в продолжение начатого флэшмоба было бы сказать несколько слов о взаимоотношениях Питера и Сьюзен. Для начала, из всех доступных и уже упоминаемых, эти взаимоотношения - самые равноудаленные. Выверенная, очень четкая дистанция между. Они не чужды друг другу ни в коей мере, просто их родственная связь - не очевидна. Она могла бы вовсе не бросаться в глаза, если бы не факт наличия и не их бессознательное, не всегда сдерживаемое желание контролировать друг друга. В сущности, формула их отношений: я знаю, как лучше. И так думают оба.

Это единственные среди Пэвенси отношения, в которых могло бы наличествовать соперничество. Не борьба за власть или привилегии и уж тем паче не борьба за авторитет - им в равно степени обладают оба, но борьба за своё мнение. Если своё мнение выскажет Эдмунд, а Питер его не поддержит, то тот просто пожмет плечами и уйдет, рано или поздно не мытьем, так катаньем сделает всё по-своему и в итоге скажет "Я был прав". Если своё мнение выскажет Люси, а Питер её не поддержит, то они поспорят, поспорят ещё и ещё, а потом, может быть, Питер и внемлет ей. Если же своё мнение выскажет Сьюзен, а Питер не поддержит её, то она просто подожмет губы и отвернется, но в конце концов он придет к ней, чтобы сказать: ты была права. Они оба мечены меткой старшинства, правом его и долгом его, они оба решительны, смелы, Сьюзен чуть более рассудительна, Питер чуть более импульсивен, но они оба понимают, как никто другой, что такое груз ответственности - и именно это понимание, роднящее больше одной крови, помогало бы им, очень гордым по-своему людям, приходить друг к другу за советом, признанием ошибок или правоты.

Они советчики, но не партнеры.

Сьюзен - моральный цензор Питера. Его "правильно" и "неправильно", которые она всегда могла бы свободно ему высказать, оставляя за собою право прямоты, а он бы в ответ оставлял за собой право прислушиваться или не прислушиваться. И особенно замечательно то, что Сьюзен никогда не стала бы давить открыто, она признает его верховенство, но как и каждая женщина лучше видит перспективу, а, значит, понимает, что уже одно её недавление - давление и есть. Из лучших, что несомненно, побуждений, ибо её задача - объяснять Питеру, что такое хорошо и что такое плохо. Ведь Я знаю, как лучше. И она понимала бы, что он подумает над её словами, хочет он того или же нет.

И это пусть своеобразная, но самая нелегкая забота друг о друге.

Бозин.

***

Любить Бозина в его работе, в его словах, его образах очень легко. И это не (и не была) влюбленность на уровне "мне нравится то-то и то-то", потому что - так по-цветаевски - Разве страсть — делит на части? / Часовщик я, или врач? / Ты — как круг, полный и цельный: / Цельный вихрь, полный столбняк. / Я не помню тебя отдельно / От любви. Равенства знак. Это не было влечением к внешнему или случайным выбором просто потому, что это вообще не было выбором. Меня просто покорило то, что искрило из человека-человека ли.

Уважать Бозина в его работе, в его словах, его образах очень легко. Можно улыбаться иронично и снисходительно над его Атлантидой, дельфинами и тундрой - я, например, улыбаюсь - но и к себе он самоироничен, и это как ничто достойно уважения. Он искреннен - и это достойно тоже. Любит ли он себя? Любит, это заметно. Но ещё больше он любит всё сотворенное или лишь вымышленное, искусство в себе, сотворение хаоса в себе и сотворение себя из хаоса. Падение себя в этот хаос и падение этого хаоса в себя. Это достойно - навстречу раскрытых ладоней. Самого ценного из того, что человек может дать человеку - лодки рук: на, мол, бери.

А слушать и смотреть - ещё легче. Просто потому, что.

@темы: Ваша навеки, Фандомное, The Chronicles of Narnia, Тайна любви сильнее тайны смерти (с), Менестрель боя и песни, Песнь Песней

... и, подумав о хорошем, я с чистой совестью пойду перемывать мешок яблок на компот.

Питер Пэвенси.

Питер и Эдмунд - братья, формула отношений которых - буквально математическая - была так ярко отражена в этом "Знаю. Ты мог бы и сам". Поддержка без видимости поддержки, плечо рядом без видимости плеча. Никакой наносной заботы, ничего сверх меры необходимости. Их взаимодействие и их взаимоотношения произрастают из прагматического, очень земного корня - это очень деловые, партнерские отношения. Эдмунд не их тех, кому нужно опекунство (ибо Эдмунд - тихий бунт, темные воды, не нуждающиеся в усмирении), и Питер должен был после ЛКПФ понять это со всей кристальной ясностью.

Сильные люди (а мы не будем ставить под сомнение силу характера короля Питера Великолепного) легко признают равных, если те им действительно равны; не признать равного в брате (без оглядки на возраст и старшинство) он просто не мог. Эдмунд - это дипломатия, расчет, смекалка на грани хитрости, красноречие и язвительность, разумное начало, рацио в лучшем из своих земных смыслов. Питер более порывист, эмоционален, Питеру в большей степени свойственна экспрессия и - в ещё куда большей - желание и умение лезть напролом, кидаться грудью на амбразуру, решать, махнув рукой. Такие короли одним жестом отправляют на казнь - и тут же милуют, но это не дань сумасбродству, это тяжесть выбора и принимаемого решения. Питер научился бы со временем принимать взвешенные решения, полностью отдавая себе отчет в мотивах, целях и последствия, но изначально рука Эдмунда на его плече была бы усмиряющей, говорящей: дай мне остановить тебя, когда потребуется, и помочь тебе, когда ты не захочешь просить.

Это, к слову, в их отношениях крайне важна черта, имхо, - у них никогда не было бы надобности просить. Они оба не из тех, кто просит, и не из тех, кто отзывается только на просьбу. Модель их взаимодействия - взаимодействие по необходимости: я прихожу тогда, когда ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужен тебе.

"Знаю. Ты мог бы и сам". Или не мог бы. Скорее всего - не мог бы. Но я дам тебе иллюзию обратного, потому что это твоя гордость и твоя сила. Я просто оказался там, где надо, и тогда, когда надо, у меня всегда есть козырь в рукаве, - вот мой Эдмунд.

Я не контролирую, не принуждаю, не держу при себе и не отталкиваю - ты, мой брат, не из тех, с кем можно и первое, и второе, и третье, и четвертое - но я оставляю за собой право приказа равного равному и право сотрудничества между нами, - вот - в этом - мой Питер.

И при всём том, что кричащих родственных, хрестоматийных отношений между ними нет - они нужны друг другу, как дополнения к, как зазеркалье зеркалу - Эдмунд Питеру. Оба абсолютно самодостаточные по своей натуре, но необходимые друг другу, - то самое плечо. Тебе не нужно видеть его или чувствовать рядом, чтобы знать, что оно есть.

Ну и - простите, не смогла пройти мимо:

Бозин.

***

На дне океана - молчанье,
Дно души человеческой - ночь.
Любовь - глубокое погружение,
Закон известен:
Нырнуть ты можешь на любую глубину,
Но не дай тебе Бог резко вплыть -
Верная гибель.
Только постепенно и умело.
Люди боятся любви?
Да.
И не нырнуть они боятся,
А не всплыть,
Лежать на дне забытым кораблем
Иль задохнувшимся китом на берегу -
Не хочется...
И вот мы не ныряем,
И даже не подходим к океану,
Не смотрим даже в сторону его,
Не смотрим мы в глаза людские долго,
Отдав себя теченью той реки,
Что всех несет в опасные глубины.
Мы лишь, споткнувшись, можем рухнуть со скалы -
И тут же погибаем, не успев
Ни что-либо понять, ни насладиться.
Наша любовь - лишь наслаждение паденьем:
Закрыв глаза, подходим мы к обрыву
И, взявшись за руки, вдыхаем край и страх -
Мы ощущаем только высоту
И скорость неизбежного безумья.
Не мало. Соглашусь. Прыжок прекрасен.
И сердце, вырвавшись, летит с тобою рядом,
И судороги по телу от прохлады
Взорвавшейся воды -
И тишина,
И восхищение молчаливой глубиною,
И страх не вынырнуть,
И мы плывем назад
На берег - сохнуть. И слегка дрожим,
Целуем память наших наслаждений.
Согревшись - снова в горы - или в город
За повторением прыжка - иль к людям - спать...
И лишь во сне мы замолкаем. И тогда...
Дно океана или ночь души любимой
Напоминают тихо о себе,
Влекут нас
Неизведанным
Покоем...

***

Ты - упрямая,
Но не ты, не ты,
И не я, не я.
Одеяния
Стянем с темноты
И в нее, в нее
Допусти нас, тень,
Мы в тебе плывем
Мимо скал и стен,
На стенах стихи,
Да стихия в снах,
Да насмешкой хит -
Тростью истина
Стереги, стреножь,
Замани, обвей,
Но не трожь, не трожь
И не стань моей
Что постель без тел?
Что тела без тайн?
Как стелили - пели
А легли - растаяли
Сквозьтекущие
Сквозьлетящие
Стонут лучшие,
Тонут спящие.

Дмитрий Бозин.

@темы: Ваша навеки, Фандомное, The Chronicles of Narnia, Тайна любви сильнее тайны смерти (с), Менестрель боя и песни, Стихи, Песнь Песней

Питер Пэвенси.

О питеркасе. Немного. О Питеркасе - это ведь тоже о Питере, не правда ли? Быть может, в большей степени, чем всё остальное. Много было говорено и многое было через сердце пропущено - и обретение, и расставание, и ожидание, и вечность, закручивающаяся в спираль, и алмазная пыль, временной крошкой утекающая сквозь пальцы и режущая-разъедающая глаза; и годы, уходящие мимо в тщетной попытке не забыть. Миф, что лица любимых помнятся вечно. Рано или поздно человеческая память стирает контуры, ест краски, изменяет линии - и однажды утром...

Об этом я и хотела бы сказать. О страхе.

О страхе потери? Сложно ли ждать? Ждать не сложно. Ждущие не осознают сроков, для истинно ждущих понятия времени нет, время лишь трафарет. Время - всё та же спираль, витками уходящая в небытие. На первом витке - гнев. Первое время они оба рвали и метали бы, и рвались бы обратно, и разбивали в кровь кулаки - быть может, о зеркальные глади, с жесткой прямолинейностью говорящие: время уходит, уходят твои годы здесь и его месяцы там. Потом, на втором витке, пришло бы смирение. А потом, наконец, страх никогда не дождаться. И каждую ночь они просыпались бы в разных мирах, но под одними и теми же звездами, с бешено колотящимся сердцем, отбивающим: ни-ког-да, ни-ког-да. Это была бы - цена. И нет ничего важного в том, справедлива она или же нет, нужно просто платить по счетам.

О страхе забыть? Забыть лицо, заученное слабым человеческим взором, неверными глазами; зазубренное подушечками пальцев в темноте или свечном полумраке; лицо, затверженное собственными губами - изгиб, линия - собственными выдохами, собственной нежностью, бьющей больнее отчаяния. Забыть голос, шепот или вскрик, стон или разговор, укор или признание, - голос, как на магнитную пленку записанный на пленку собственной памяти - такой ненадежной, такой подвластной изменениям и исправлениям извне. Что наложилось бы со временем на эти пленки? Шум прибоя, вой ветра в пустых галереях дворца или в каминных трубах, уходящих в небо Лондона; шелест времени, чужие голоса? И каждую ночь они просыпались бы в разных мирах, но под одними и теми же звездами, с бешено колотящимся сердцем, отбивающим: не пом-нишь, не пом-нишь. Но можно забыть лицо, руки, голос, тело, - боли своей и счастья своего, давно смешанных воедино, забыть нельзя.

О страхе потеряться в себе? Каждую ночь они просыпались бы в разных мирах, но под одними и теми же звездами, с бешено колотящимся сердцем, отбивающим: ложь, ложь, ложь. Проходило бы время - и оба думали бы, что всё было лишь наваждением, легко-сладким миражом, что всё выдумка, что не было перерождения обретения и смерти прощания. Я выдумал тебя себе, - думал бы один. Ты помнишь вымышленного меня, если помнишь, - думал бы другой. Но оба знали бы на той глубине, что глубже сердечной и темнее памятной - нет, ибо я знаю правду, ибо люблю не то, что бросает мне - как милостыню, как на стол кидают игральные кости - моя память. Тебя. Не миражи. Не воспаленные свои раны. Те-бя.

... почему так много слов - и почти ничего о Питере? Как же ничего, когда здесь всё о Питере, потому что я не знаю двоих других, способных на такое же. Питер, обретенный и потерянный, обретший и снова потерявший, так и не понявший бы того, что далось ему в руки, - что всё-таки тебе снится, Питер? Колотится ли твоё сердце?

Бозин.

***

Когда-то Андрей Белый написал о стихах Марины Цветаевой: "Ваши молитвы - малиновые мелодии и - непобедимые ритмы". Бозин для меня - красками на холсте нарисованные, осязаемые, вибрирующие в каждой клетке тела, те самые, молитвы-мелодии-ритмы. Голос сливается с мелодикой, а мелодика - с жестами, жесты - с языком или безмолвием тела, всё это - с биением пульса. Он читает - пропевает - в такт толчкам крови и течению её по сосудам. Это просто надо слышать, чтобы понять, - гипноз, сон и явь, смешавшиеся в одном кубке из старого почерневшего серебра. Звон и плавность, тревога и умиротворение, - всё есть, и слова теряют свой смысл, обретая его в ритме - заново. Есть в этом что-то страшное, почти жутковатое - и притягательное до боли.

@темы: Ваша навеки, Фандомное, The Chronicles of Narnia, Тайна любви сильнее тайны смерти (с), Менестрель боя и песни, The Chronicles of Narnia: Caspian\Peter, Песнь Песней

Питер Пэвенси.

О Питере и Люси. Может быть, это лишь мой фанон (а это мой фанон), но я искренне полагаю, что у них - некая особая, тонкой золотящейся струной натянутая связь. Я не говорю сейчас о пейринге, хотя и шипперила их, я говорю о том внутреннем, родственном, теплом пронизанном чувстве, которое эти двое буквально излучают, опаляя друг друга. Два солнца, греющихся в тепле собственных атмосфер. Питер всем нутром своим, всею своей природой - Защитник, Люси всею собой - розоватый полупрозрачный бутон на тонком стебле. Это платиновый стебель, крепкий и стойкий (вера - доспех), но всё-таки же - цветок.

Цветы так хрупки. По меньшей мере, пускай так думают Защитники...

Люси единственная из оставшихся готова принимать его заботу, закутываться в его силу и решимость, как в лен, она погружена в надежность, которую он дает ей, - не может не давать. Самые старшие - самые ответственные, самые младшие - самые любимые. Он дает ей то, что умеет - себя как оберег, себя как незыблемую константу. Она дает ему то, что умеет - принятие его любви и его заботы; одаривает в ответ такой искристой, легкой, непосредственной нежностью, что страшно. Его речитатив: я буду рядом, пока длится время - твоё, моё или наше, - я буду рядом всегда. Её речитатив: посмотри в моё лицо, подставленное солнцу, я улыбаюсь, улыбнись же мне и отпусти себя.

Их общий речитатив: у тебя есть я.

Это что-то, что не почувствовать нельзя, посмотрите на Уильяма и Джорджи, когда они проживают Питера и Люси - у них особые взгляды, особое доверие, особая ласковая крепость объятий, порывистая и охраняющая.

Повторюсь, это всё вне рамок пейринга, это просто умение одного человека защищать и заботиться, а другого - снимать у него с плеч груз правления, тяжесть старшинства, крест ответственности. Эта забота не нужна Сьюзен - она словно отгорожена хрустальной стеной, отстраненная в своей гордости и величавой женственности. Эта забота не нужна Эдмунду, который сам в состоянии позаботиться о ком угодно. Но она нужна Люси, потому что Люси умеет эту заботу принимать и ценить. Они оба могли бы спасать друг из самых темных глубин собственного существа, из загрудинных глубин своих тягот.

Солнце - и солнце.

Он - щит её, она - вера его. Они замыкают круг.

Бозин.

***

... сцена МТЮЗа, двадцать второе июля этого года. На мне платье цвета творческих личностей, шизофреников и бисексуалов - так, по крайней мере, утверждают психологи. Я в первый раз иду на спектакль театра Романа Виктюка. Я иду на Служанок. В зале душно и воздух можно резать ножом. Я жду. Я очень жду. Я знаю,что мне понравится то, что я увижу, и ожидание это похоже на волнение перед свиданием с тем, в ком ты уверена, как в себе самой. Катруся объясняет сидящей по правую от меня руку Лин что-то о том, что Никульча и Нестеренко нравятся всем, а у Бозина и Жойдика свои легионы поклонниц, рассказывает, кто кого любит и кто вообще есть кто - что-то про юбки, про красное и черное (какой стендалевский мотив). Что-то, что пока не имеет для меня никакого значения. Все эти люди с их фамилиями, фан-клубами и юбками для меня пока ничто - тень на стене, далекий отзвук...

Сказать: заметила сразу, - не сказать ничего. Не знаю, применимо ли к этому слово "заметила". Почувствовала - банальнее, но вернее. Поймала глазами - или поймалась сама. И ведь не глазами же ловила, что-то во мне ловило против воли. Попросту говоря: я заметила Бозина сразу, с первой секунды, и с первой секунды спектакля мой взгляд был у меня отобран. Я смотрела на него, как завороженная, не зная даже, что Бозин - это Бозин, не зная о нем ничего, не слишком думая о том, кто у кого в поклонницах. Я просто смотрела на сцену - пила большими глотками, жадно, полно. Пила эту говорящую нечеловеческую пластику, невозможную и изумительную, пила этот нерв и эту томную горечь, пила этот язык тела - древнейший и красноречивейший из языков, язык стихий.

Поэтому - что такое Бозин в Служанках? Что такое мой Бозин моего первого спектакля ТРВ? Что такое Бозин - с той поры, присно и вовеки веков? Магнетизм. Гипноз. Транс. Безумная, невероятная энергия, плавящая тебе кости, заставляющая твою кровь то испаряться прямо в сосудах, то загустевать до вязкости. Мне сложно ответить точно на вопрос о том, насколько научным является представление о человеческой энергетике, о неком поле ауры, окружающем, быть может, каждого. Но одно я могу сказать с уверенностью: энергетика Дмитрия Бозина - сумасшедшая, алогичная, родом не из этого мира. Она, кажется,настолько осязаемая, что её можно подойти и потрогать руками, собрать в ладони; можно закупоривать в бутылки, а потом разливать по бокалам и смаковать - винно и терпко. Мистицизм. Магия. Я не знаю, имеет ли это вообще название на языках данной планеты.

Я просто пропала - сразу, ничего ещё не зная и не понимая, не ведая, не думая. Меня просто потянуло - и жилы мне вытянуло той абсолютно умалишенной эмоцией, что шла в зрительный зал.

Потом пришли в мою душу другие и другое. Каждый и нечто каждое забрали себе по участку моей сердечной мышцы - накрепко, до сладости-слабости-боли. Но Дмитрий Бозин и его Соланж заполнили не кусок, не часть, - они оплели мне сердце сплошной паутиной. Моё глупое, глупое сердце, так логично и бесконтрольно сдавшееся под напором того, чего люди давать другим людям просто не могут, сдавшееся под напором бешеного таланта, бешеной игры, бешеной ЖИЗНИ вне жизни.

... сцена МТЮЗа, двадцать второе июля этого года. На мне платье цвета творческих личностей, шизофреников и бисексуалов - так, по крайней мере, утверждают психологи. Я в первый была на спектакле театра Романа Виктюка. Я была на Служанках. Так это случилось.

@темы: Men, Театр, Фандомное, The Chronicles of Narnia, Тайна любви сильнее тайны смерти (с), Менестрель боя и песни, ТРВ, А ларчик просто открывался, Чувства и чувствительность, Песнь Песней

@темы: Criminal Minds, Полуночное, Mentalist, Всякая всячина

@темы: Малфой, слившийся цветом с так и не снятой рубашкой (c), Стресс в большом городе., Планы, Жизненное, Мысли вслух, Настроение, Семья, Дьяволиада

@темы: Соционика, Бренность бытия, Утащенное, Такой вот забавный зверек, Тесты, На круги своя, Черным по белому