Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Очень нужна девушка, которая хорошо красит и умеет обращаться с косметикой - и может побыть визажистом на фотосессии. К сожалению, бесплатно, на чистом энтузиазме и во имя одного лишь искусства. Ну и скромной подписи под фотографиями). Съемка уличная, ориентировочные сроки - следующая неделя (никак не дальше 18-го числа). Если у кого-то есть свободное время и склонность к работе над чужими лицами - отпишитесь, пожалуйста. Фотосет не мой, моей Ани, денег на съемку она нашла, а на визажиста уже не хватило. Мы обе будем очень благодарны
Модель даже обещается потом до отвала накормить волонтера, бо уж это она умеет замечательно
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Из боли, из раны, из занозы рождается неплохой жемчуг, и он принадлежит нам, а не тому, что нас ранило... - Я ещё не любил, - сказал первородный, - и я потерял хоть и много, но далеко не всё. Я не вправе вас поучать, но у меня был старший брат. Однажды ему показалось, что смерть лучше жизни, и он решил умереть. Ему не позволили. Мой брат был... очень раздосадован. Тем не менее со временем он понял, что хочет жить. Разговор с ним мог бы вам помочь, но, к несчастью, Юстиниан погиб. Его убили. Брат оставил мне свои долги, которые я намерен рано или поздно отдать. В том числе и долг человеку, заставившему Юстиниана по достоинству оценить жизнь. Я рассказываю вам об этом ради слов, которые мой брат услышал от своего старшего друга. Чтобы вы не подумали, будто они принадлежат мне. Бывает так, баронесса, что на тебя ополчится само мироздание. Не потому, что ты виновен или плох, и не потому, что ненавидят лично тебя. Просто мир устроен так, что тебе не жить, как ты этого хочешь. Это плохо, страшно, несправедливо, но это не повод не жить вообще. Не повод ненавидеть всех, кому не больно. Не повод заползти под корягу и ждать, когда за тобой придут. И уж тем более не повод не быть собой! Мироздание - это ещё не мир, а предсказание - не судьба! То, что пытается нами играть, может отправляться хоть в Закат! Мы принадлежим не ему. Мы сами из себя создаем смысл нашей жизни, как жемчужины создают перламутр. Из боли, из раны, из занозы рождается неплохой жемчуг, сударыня, и он принадлежит нам, а не тому, что нас ранило. <...> - Утешавший не желавшего жить был мудр и добр, но что он знал о смерти и любви? - Он не был добр. - В полных серебра глазах доброты тоже нет. - Он был честен и хотел помочь. И ещё ему не нравилось, когда человек уступает судьбе. <...>
Мора перелистывала начало ПСЛЗ. Теперь медитирует и много думает.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Гет, PG-13, мини, romance/fluff с самолично мною придуманными героями поколения next, где я женю сына Алвы и моей выдуманной нжп на чьей-то придуманной же дочери. Кидаю сюда исключительно для сохранности, чтобы не потерять во множестве папок и файлов, и так откопала на ноуте в каком-то левом документе).
читать дальше *** - У тебя будет алая ройя, Иза, - пообещал темноволосый молодой человек, бросая далеко в море гладко отшлифованный прибоем прибрежный камень.
- Как свадебный подарок? – Насмешливо улыбнулась девушка, черноволосая и черноглазая, приподнимая тонкими смуглыми руками намокший подол легкого алого платья. Она смотрела на своего спутника, кроме них на песчаном берегу не было ни души, только чайки над морем серыми стежками расшивали солнечный горизонт. Тот обернулся и посмотрел на девушку.
- Нет. Просто ройя. Этот камень достаточно редок, красив и опасен, чтобы быть вашим, сударыня.
Девушка подавила вздох, улыбнулась, подобрала платье и совершенно неподобающе аристократке – и более чем подобающе южанке – босыми ногами пошла по самой кромке моря к своему собеседнику, придерживая потяжелевшие юбки. Подошла ближе и не успела ничего сказать, как очутилась в кольце уверенных, горячих рук. Такие удерживают, не спрашивая, но уйти можно всегда – хотелось бы… но не хочется.
Изабелла Пеньялвер обвила руками его шею, внимательно заглянула в темные глаза, склонила голову набок. Рокэ, маркиз Алвасете, никогда, возможно, не скажет невесте, как любит в ней этот жест, такой простой, вдумчивый и по-детски искренний.
- Ты слишком молод, чтобы жениться, - она покачала головой. – Это понимают все вокруг, кроме тебя. Что за моряк из молодого кэналлийца, связанного семьей…
- Всегда считал, что искусство мореходства определяется чем-то другим, - выгнул бровь Рокэ. – К тому же, ты ждешь уже достаточно долго.
- Я могу подождать ещё, - заверила она, прекрасно осознавая всю бесполезность разговора. Надо совершенно не знать никого из Алва, чтобы полагать, что Кэналлийских Воронов можно убедить чужим мнением или относительно здравыми доводами. Росио не переубедить, и она, давняя суженая, знает это лучше многих.
- Ты считаешь, это что-то изменит? – Он крепче обхватил её руками.
Конечно, нет. Можно ждать ещё год, три или пять – столько, чтобы не стало поздно – но ничего не изменится. Молодой капитан «Синей молнии», вполне имеющий шансы когда-нибудь стать Первым адмиралом Талига, будет возвращаться к ней – угодно это кому-то или же нет. Война и страсть у Повелителей Ветров в крови, и страсть эта иногда одна – и навеки. Ей, Изабелле, выпало любить упрямца.
Двадцать три года – для девушки уже немало… Она ждала его с шестнадцати – из Лаик, из-под начала Альмейды, из команды Вальдеса, из походов, ждала, ждала и ждала, твердо зная, что дождется, только не ройей – камнем тянуть под воду неудержимый ветер, - это почти преступление.
- Зная вас, маркиз, могу ответить, что: ничего.
Боги! Как горячо. Чужое жаркое тело, руки, прижимающие к себе – и даже взгляды у него обжигают… Нет, Иза, этот не отпустит, как ни проси. От этого не уйдешь, не убежишь, не спрячешься даже на другом краю земли. От пули и судьбы не убежать, от любви – тоже. Любая была бы горда войти в Дом Ветра женой наследника, а ты боишься. Ничего никогда не боялась, ни одной стихии, а потянуть на дно этого неистового безумца - страшно. Нет ничего хуже, чем однажды понять, что ты виновата в его несбывшемся – в несбывшихся битвах, в несбывшихся врагах, друзьях и женщинах, в несбывшейся свободе.
Свобода! Да разве можно сделать несвободными морские ветра?
Рокэ вдруг подхватил её на руки, поднял над темнеющим мокрым песком, прижал к груди. Она удобнее обхватила руками его шею, снова склонила голову. Порыв ветра выбил из узла небрежно собранных волос повлажневшую от брызг прядку. Рокэ наклонил голову и скользнул по темному локону губами, потом – горячие, тонкие губы – по виску, глазам, рту – замер. Изабелла коротко и рвано выдохнула, разомкнула губы, отвечая на поцелуй – жарко, жадно.
Куда ты уйдешь, Иза? Вот он – твой. И вот ты – его. Беги не беги, проси не проси, сердце знает лучше.
- Мне всё-таки придется выйти за вас замуж, капитан, - лукаво усмехнувшись, произнесла Изабелла, выравнивая дыхание и опуская голову ему на плечо.
- Я просто не оставлю вам выбора, дора, - в тон ей, с деланным равнодушием, отозвался Рокэ.
- Уже, - выдохнула девушка, вновь потянувшись к нему. Долго, как долго, три месяца – чудовищно, непозволительно долго, три месяца – и жалкая неделя… ничего не успеть. Не наслушаешься, не насмотришься, не обожжешься. Не обожжешь. Росио не позволит – однажды уже не позволил, а она была бы готова – хоть и не женой… только люби! Только – вот так, жаром к жару, телом к телу.
- Хватит, - вдруг резко бросил Рокэ, заставляя её отстраниться и, однако, бережно опуская свою драгоценную ношу на песок. – Иначе мы не уйдем отсюда.
Он тихо свистнул сквозь зубы, из-за видневшейся за его спиной прибрежной рощицы раздалось негромкое ржание. Мориски маркиза Алвасете и наследницы Пеньялвер слушались его одинаково. Иначе и не могло быть.
- Как ты скажешь. Видишь, я послушна, - усмехнулась она. – Тебя слушается море, слушается ветер, слушаются даже лошади, теперь буду слушаться и я… хочешь?
- Я предлагаю тебе решить самой, - улыбнулся он, повернулся к морю, посерьезнел. Тонкая складка залегла меж бровей. Изабелла подняла руку, скользнула по ней кончиками пальцев, разглаживая, спрашивая: что? – Мы уходим из Алвасете вдоль берега с остановкой в Хесберге. Вальдес мечтает, проверяя берег, навестить дриксов - для напоминания, - и улыбка будущего герцога Алва не желала ничего доброго. – Завтра я уезжаю.
Изабелла задумчиво прикусила губу, вновь склонила голову к плечу, помолчала.
- Простимся сейчас? – Ровно спросила она. Быть женой моряка – уметь провожать так, словно прощаешься не на месяцы, а на час, и ждать так, как ждать умеет одно море. Изабелла всегда хорошо училась – и этот урок она тоже усвоила быстро.
- Нет, - усмехнулся он, вновь посмотрел на девушку, заправил ей за ухо всё ту же непослушную прядь. – Завтра утром я засвидетельствую своё почтением рэю Пеньялвер. И привезу браслет, если всё-таки услышу слово его дочери, - прищурился Рокэ.
- Его дочь уже давно дала тебе слово. И оно никогда не теряло своей силы. Ты знаешь.
Он наклонил голову и коснулся губами её лба. Изабелла закрыла глаза, запоминая на долгие грядущие месяцы теплую звонкую секунду.
- Отец будет горд выдать дочь замуж за будущего соберано, - улыбнулась она, но, возможно, не так весело, как хотела бы.
- Мне всё равно, кто и почему даст нам согласие, - сверкнул он глазами. – А не будет его, я просто увезу тебя. И пусть говорят, что считают нужным. Ты моя невеста и моя жена, - чужие пальцы скользнули по контуру лица, заставляя посмотреть в глаза, и Изабелла откинула голову, долго смотрела снизу вверх из-под занавеси темных густых ресниц и дышала глубоко и ровно. А чужие глаза ласкали и жгли, обещали и говорили: верь. Говорили: будет так. Говорили: ты – битва, и я готов воевать. – Тебя станут искать, - вдруг усмехнулся он. – Не хочу подавать поводов для слухов раньше времени.
- Боишься за свою репутация? – Поинтересовалась Изабелла, выгибая брови.
- За твою, - странно серьезно отозвался Рокэ. – Ещё полгода, Иза, и никто и никогда не посмеет сказать о тебе ни одного дурного слова, иначе… - вот она, та самая не усмешка, почти оскал, которого люди так боятся у Кэналлийских Воронов – как боятся вернейшего из дурных предзнаменований. Он не закончил, но она всё поняла. Слухи доходили даже сюда, в Кэналлоа, слухи о давней любовнице молодого Алвасете. И, нет, ей не хотелось спрашивать, сколькими дуэлями кончалась чужая любовь к пикантным сплетням.
- В Кэналлоа никто не скажет плохо ни о тебе, ни обо мне. От чистого сердца.
- Мир не ограничивается только Кэналлоа, а жаль.
- Герцогиня Адриана приглашает меня на эту зиму в Олларию. Мама будет со мной. Ты приедешь?
- Приеду, - кивнул Рокэ, и если он что-то обещал, значит, так и будет. – И увезу тебя оттуда Изабеллой Алва. Пора.
Она отстранилась, подобрала намокшее платье, поискала глазами брошенные где-то чулки и туфли, потом мысленно махнула рукой и, не позволяя себе помочь, ловко прыгнула в седло. Рокэ одобрительно хмыкнул, она ответила ему довольной улыбкой. По крайней мере, всадница из молодой Пеньялвер была недурная. Рокэ одним неуловимым глазом движением взлетел на спину своему мориску и тронул поводья. Изабелла пустила лошадь рядом. Благо, берег пока шел широкой полосой и позволял это.
- Рокэ, - вдруг позвала она, он обернулся. Девушка казалось странно серьезной и странно задумчивой. Тени от заходящего солнца делали её лицо старше и резче. – Я знаю, что не являюсь самой высокородной и знатной из всех невест, которых ты мог бы выбрать. Но я обещаю тебе, что буду достойна имени, которое стану носить, и никогда не уроню его чести. Клянусь, так и будет! – Она закрыла глаза.
Чужая рука коснулась её ладони, губы в поцелуе прижались к смугло-золотистым пальцам, успокаивая и заверяя, что её слова услышаны, что обещание понято, что ей верят, а даже если она вдруг решит всё-таки чем-нибудь опозорить Дом Ветра, то пусть делает, что желает и считает нужным – в конце гонцов, нет пятен, которые нельзя попытаться смыть, во-первых, и – во-вторых – для Алва вообще нет невозможного. Алва никого не слушают. Алва просто живут. Летят. Дышат.
- Не знаю, как объяснить тебе, Иза, - вдруг очень спокойно и очень ровно начал Рокэ, и она открыла глаза. Он, прищурившись, смотрел вперед, туда, где сливались берег и край моря, и казался одновременно очень юным – почти мальчишкой – и уже пожившим. – Мне не нужно ни высокородство, ни ославленное имя. Алва, знаешь, не часто везет с доверием, - усмехнулся он, - и всю жизнь я мечтал встретить ту, которой захочу верить. Я встретил. И мне откровенно плевать, кто и что пожелает сказать по этому поводу. У меня есть ты. И ты мне нужна. Прочее – не всё ли равно? Я сказал это – ты слышала.
- Я слышала, - отозвалась она и вдруг, подавшись вперед и в сторону, наклонилась, положила руки ему на плечи, прижалась губами к губам. - Запомни, ты обещал мне алую ройю на свадьбу, - отстранившись, улыбнулась она. На сердце стало легко, раз и навсегда легко, и хотелось пустить лошадей в бешеную скачку, чтобы летели брызги от разбиваемых копытами волн, чтобы звенел ветер – и петь с ним, петь с ним в один голос, с ветром, послушным тому, кому она послушна тоже.
- Она у тебя будет, - кивнул Рокэ.
Будет ройя – и боги с ней, лишь бы что-то сказать. Будешь ты – и это самое главное, главнее нет ничего.
- Росио, - негромко позвала она и улыбнулась, взглянув ему в глаза. – А ведь у меня есть условие. Я тебя очень люблю, но даже ты не заставишь меня жить весь год в этой вашей серой Олларии…
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Да будет благословенна валерьянка - или эффект плацебо.
В общем-то, что я не иду спать... Не то чтобы я всегда любила всех спутниц Доктора, но чище пейринга Одиннадцатый/Эми был только пейринг Десятый/Роза (и хорошо, что так и не состоялся). И он - с Эми, я имею в виду - мне безумно нравится. Это почти противоестественно, но я ничего не могу с собой поделать. Нет, ещё я люблю Ривер, но она эпизодична и - к тому же - у меня вообще слабость к Алекс Кингстон ещё со времен ER.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Как-то меня ломает. Странное ощущение в груди, ближе к сердцу, будто глотнула слишком много воздуха, а он не проглатывается. И комом стоит в горле. И под левую лопатку отдает тянущей болью. Не нравится мне это. Ох как не нравится.
upd: Ни дышать, ни сесть, ни лечь. Если это какая-нибудь психосоматика - я приложусь лбом о столешницу.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Меня бесконечно раздражает, когда люди рассуждают о том, о чем не имеют ни малейшего понятия. Например, когда человек, абсолютно не причастный к фандомности как таковой, начинает категорично рассуждать о том, что фанфикшен - это плагиат, фикрайтеры - люди с ограниченной фантазией, так как не способны придумать своего и тащат чужой мир и чужой сюжет. Что лучше писать банальное, но своё.
Фраза об отсутствии фантазия пустила мне контрольный в голову.
Бога ради, но я же не иду и не спорю с профессорами МИФИ о физике-механике, правильно? Потому что не знаю в этой области ничего. Ничего от слова "абсолютно". И меня выводит из себя, когда человек начинает поливать грязью сферу деятельности, о которой не знает ровным счетом ничего, о законах и понятиях которой не имеет ни малейшего представления. Ну и - отсутствие фантазии, конечно, да... Да бога ради. Большинство ГПшных авторов и фиков я люблю больше роулинговского канона за изумительные сюжеты и невероятное раскрытие характеров.
А ориджинал у товарища - свой, родной, не сплагиаченный - буквально шедеврален. Бета, гамма и соавтор-переписчик плачут по произведению горючими крокодильими слезами.
Ребятишечки, будьте благоразумны. Никогда не рассуждайте о вещах, о которых не знаете.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Андрей Вознесенский. Святый Боже, как же невыразимо жаль.
Сегодня - в холле института - фотография в траурной рамке, розы. Люди останавливаются, сводят брови, ломают губы, прижимают ладони к горлу. Наш институтский инженер по эксплуатации здания. Ещё не старый мужчина, недавно я видела его живым и здоровым.
Утром узнала о смерти хорошего человека, пусть и незнакомого мне в реальной жизни. Всё равно было больно. И страшно.
Господи! Да что же сегодня за день? Что же это за жизнь такая? Что вообще происходит вокруг?
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Бокал вина, радио Джаз и слэш-ангст-рейтинг, оказывается, способны делать из меня человека хотя бы в общественно приемлемых рамках. Аллилуйя. Запомним.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Сегодня, в день отказа от курения, Мора (вероятно, в знак протеста) буквально шокировала своих неискушенных потрясениями однокурсников видом себя, любимой, с сигаретой в пальцах. Половина одногруппников проходили мимо меня, не узнавая, две отказались здороваться, а одна заявила, что больше знать меня не хочет, так как я была последним оплотом её веры во что-то "идеальное, почти стерильное".
Как мало надо, ребятишечки, в наше жестокое время, чтобы разочаровать в себе людей. Плохая, плохая Мора.
А, ну потом мы с Лёлей выманили у ещё одной целую пачку... в общем, день не был томным. Кто же виноват, что нам с Лёлей обеим с выходных хочется напалма и локального Апокалипсиса в пределах собственного сознания.
Тем, кто так безрассудно влюблялся, будет проще в аду гореть. (с)
Нет, ну с периодичностью в месяц меня действительно так и подмывает написать какой-нибудь крайне ангстовый ориджинал на вечную тему. Только бред, который крутится в моей голове последнюю неделю, пугает даже меня (представьте масштабы моего внутреннего эмоционального разгрома, ребятишечки). Учитывая, что писаться он гипотетически должен (пока - только проговаривается) от первого лица, то уровень безумия собственного бессознательного меня поражает. Уровень стремления к сублимации, впрочем, радует. Если я начну это писать - хоть бы и цепочкой бессмысленных драбблов - мне действительно надо будет начать что-то с собой делать - как минимум, напиться, как максимум... о нет, тут я лучше промолчу.
Костры и шабаш, угу, костры и шабаш. Не знаю, возможно, стоит написать то явно не романтичное этерновское мини Лионель/Давенпорт и успокоиться? Впрочем, нет, не поможет. Замещение мне никогда не помогало.
upd: А можно глупой ссоры пятиминутной давности не станет (должно быть в этом мире волшебство?), они все сейчас уйдут из дома - и я спокойно покурю?
upd2: У меня нервное словоблудие, терпите. А если сделать проще и не писать ничего нового, начав уже таки продолжать Хранителей? Нет, а что, там вполне есть пара линий, соответствующих моей истерии. Чего стоит одна шестнадцатилетняя девочка. Чего стоит потом Таино «Если женщина не говорит "нет", это ещё не значит, что она говорит "да"». А что. А что.